Месть Мими Квин - Ширли Конран Страница 25

Репетиция длилась пятнадцать часов. Помощник режиссера постоянно бегал за сандвичами. Он заварил бесчисленное количество чашек чая и кофе, а уродливые сестры Золушки, Вазелина и Кольдкрема, роли которых исполняли мужчины-актеры, постоянно пили пиво.

Игра Тюдора приводила Тоби в отчаяние. Когда Тюдор элегантно двигался по сцене, Тоби кричал ему:

– Нет и еще раз нет! Юный паж – это упрямый паренек-кокни, а не балетный танцор!

Тоби поднимался на сцену, чтобы показать. Но уже пять минут спустя снова раздавался его голос:

– Паж, не открывай приглашения, пока говорит Золушка, ты же ее перебиваешь… А если ты заговоришь раньше, то ее смешная реплика пропадет…

Наконец актеры уходили за кулисы на перерыв, чтобы посплетничать о Тюдоре и побиться об заклад, получит он роль или нет. Тоби отлично знал, что вся труппа будет чесать языки и отпускать шуточки по поводу его отношений с Тюдором, но ему оставалось только молчать.

Когда репетиция закончилась, отчаявшийся Тоби обратился к труппе:

– Я понимаю, что вы стараетесь изо всех сил. Все мы устали, но ни разу за сегодняшний вечер спектакль не шел в нужном ритме. Особенно когда Паж спотыкается или забывает слова, а все остальные расслабляются в ожидании, пока он начнет работать…

Тюдор выглядел виноватым.

– Простите меня все, очень мило с вашей стороны, что вы пытаетесь мне помочь.

Позже Тоби спросил Мими:

– Надеюсь, я был с ними не слишком строг?

– Разумеется, нет. И они не могут пожаловаться, что ты не знаешь, чего хочешь.

– Да, кажется, впервые в жизни я это знаю… Ты не откажешься прорепетировать сцены с Пажем завтра утром? Нам просто надо натаскать его, как терьера. Тюдор безнадежен, и он даже внешне не подходит.

Мими согласилась:

– Ему бы играть молодого джентльмена с теннисной ракеткой в «Здравстуйте, я ваша тетя» или флиртовать с какой-нибудь инженю в салонной комедии. Но нам от него никуда не деться, дорогой. Не та рука правит миром, что качает колыбель, а та, в которой кошелек.

* * *

За два дня до Рождества прошла генеральная репетиция. В середине партера поставили стол, за которым сидели Тоби, помощник режиссера, осветитель, костюмер и все их помощники. Мими ждала в кулисах в костюме Принца – белый атласный камзол, брюки до колена и треуголка со страусиными перьями. Она смотрела из-за занавеса на интерьер театра. Огни еще не потушили, и «Минерва» выглядела прелестно. Ее выкрасили кремовой и голубой краской, украсили позолотой. Темно-синие плюшевые кресла и темно-синий бархатный занавес с тяжелой золотой вышивкой дополняли картину.

Генеральная репетиция продолжалась девять часов в основном из-за проблем с освещением.

Тоби оставался спокойным, понимая, что все проблемы из-за паники.

Репетиция затягивалась, и актеры, устав, начали жаловаться друг на друга:

– Паж опять опаздывает с репликами.

– Золушка не смотрит мне в глаза, она обращается к залу. Не могу же я целовать ее в затылок!

Золушка тут же предложила, что именно вместо затылка может поцеловать Принц. Раздражение нарастало.

Тоби все же попросил повторить некоторые, особо не удавшиеся места. Потом он вызвал всю труппу на сцену и дал актерам последний совет:

– Прошу всех помнить, что рождественское представление для детей – это традиционный и очень формальный спектакль, выдержанный в определенном темпе. Так что ради всего святого прошу всех придерживаться ритма, иначе зрители не будут смеяться. Все. Спасибо всем.

* * *

Премьера «Золушки» состоялась в День подарков, второй день Рождества. В вестибюле «Минервы» царило всеобщее оживление, да и в зале было более шумно, потому что на представление привели детей. Как всегда, первой заполнилась галерка, потом балкон. Зрители свешивались вниз, чтобы разглядеть знаменитостей в партере. Критики, пришедшие благодаря настойчивости сэра Октавиуса, ерзали в креслах, зевали и гадали, какого черта их занесло на рождественское представление для детей.

За кулисами было не так уж весело и спокойно. В день премьеры все нервничают.

Но Тоби выглядел невозмутимым. Он знал, что, как только актеры выйдут на сцену, они тоже расслабятся и будут наслаждаться спектаклем.

Представление задерживалось на десять минут, потому что исчезла корона Принца, а потом мать одного из эльфов упала в обморок.

Наконец в зале начал гаснуть свет, дирижер поднял палочку, занавес бесшумно взвился вверх, и для всех в театре начался волшебный вечер.

* * *

Зрители аплодировали, смеялись, свистели, когда занавес опустился, скрывая только что поженившихся Золушку и Принца.

Мими и Тоби отдельно выходили на поклон, но оба сознавали, что их первый шаг в новом направлении был сделан верно.

В своей ложе леди Фэйн, спокойная и суровая, величественно объявила своему мужу:

– Пажа надо немедленно заменить. Не могу понять, почему Тоби выбрал Тюдора. Он совершенно не подходит для этой роли.

Среда, 1 января 1908 года.

Фицрой-сквер

В полдень первого дня нового года Мими открыла один глаз, вздрогнула и быстро закрыла его. После окончания спектакля молодые Фэйны с друзьями – Бейза не было, он играл в Эдинбурге – отправились на артистический бал в Челси. Там собрались все признанные и непризнанные представители лондонской богемы – художники, скульпторы, натурщицы, писатели, поэты и музыканты. Они пили шампанское и танцевали до рассвета. Мими с трудом вспомнила, что исполняла пламенный пасодобль с бородатым, похожим на медведя Огастусом Джоном. И это было последнее, что сохранилось у нее в памяти.

Мими опять осторожно открыла глаза. В теплом полумраке ее спальни она видела привычные очертания мебели, огонь, еще горящий в камине.

И тут она услышала негромкий храп.

Мими резко повернула голову. Рядом с ней кто-то лежал. Она почувствовала мгновенное отвращение, но потом поняла, что это Тоби. Вероятно, он помог ей добраться до постели, лег рядом, чтобы поболтать о бале, и заснул.

Мими медленно подняла гудевшую голову. В полумраке она увидела разбросанные по турецкому ковру вещи. Ее неразвязанный розовый корсет лежал на кресле, со спинки которого свисали белые панталоны.

Мими чуть приподняла одеяло и увидела, что она совершенно голая. Она протянула руку к Тоби, коснулась теплой, обнаженной кожи и тут же резко отдернула пальцы, словно коснулась крапивы.

– Тоби, – прошипела она. До нее донесся зевок, потом рычание.

Тоби зевнул, повернулся к ней и пробормотал:

– Отлично повеселились, Бейз.