Клин клином - Елена Рахманова Страница 25

«Место солнца заняла луна со звездами, и я словно оказалась в другом мире, – подумала Надежда. – Сколь важно освещение, и как оно способно неузнаваемо преобразить прежде знакомый мир. Только благодаря Володе я поняла это. Зря, получается, я раскритиковала его пейзаж. Какой же примитивной особой я себя выставила перед ним, даже вспомнить неловко. Может, поэтому он и стал распинаться передо мной об искусстве и книжки с иллюстрациями показывать. Пожалел бедолагу убогую, которая, весьма гордая собой, за пару часов обегала всю Третьяковку и даже не понимала, что ничего-то толком не увидела, кроме надписей, поясняющих, что изображено на картинах и кем. А ведь всего-то и нужно, что встать перед каким-нибудь пейзажем или портретом, прислушаться к себе и спросить: а что он вызывает в твоей душе?..»

На этом месте своих размышлений Надежда споткнулась о ступеньку и чуть было не упала носом вперед.

– Ш-ш-ш, – сказала себе девушка, вцепившись в перила, и оставила на время все посторонние мысли.

Не ровён час, она разбудит Владимира, и тот застукает ее на том же месте, что и тем злополучным утром, только не в халате и с пакетом на голове, а в шали поверх ночной рубашки. Ничуть, право слово, не лучше. Уж этот любитель позубоскалить легко найдет способ вогнать в краску и выставить дурочкой в ее же собственных глазах.

Ведя себя как лазутчик в стане врага, девушка наконец добралась до сундука и, опустившись перед ним на корточки, прислушалась. Кругом было тихо, только изредка попискивали птицы в гнездах под крышей. Тогда она осторожно потянула за кольцо в массивной крышке и в следующее мгновение чуть было не отпрянула в испуге назад. Мелодичный перезвон в ночной тишине чердака оглушил ее точно гром набатного колокола.

– Черт, – выругалась Надежда. – И как я могла забыть про эту идиотскую музыку!

Однако иного способа открыть сундук не существовало, и если бы она от неожиданности опустила крышку на место, все пришлось бы начинать сначала. На что Надежда не решилась бы из опасения разбудить Владимира. Впрочем, возможно, его и так следовало ожидать наверху с минуты на минуту…

Но вот прошла минута, вторая, третья… вечность, а никто не прогромыхал по лестнице и не стоял перед ней, тяжело переводя дыхание.

«Похоже, пронесло», – решила Надежда и принялась методично вынимать из сундука и разглядывать вещи. В каждой из них она пыталась увидеть нечто необычное. Однако если что-то и было, то девушка этого не углядела. Правда, она обнаружила на дне просмотренное ранее бледно-лиловое академическое издание «Похвального слова Глупости» Эразма Роттердамского. Несколько первых страниц были под самый корешок вырезаны чем-то острым.

Заинтересовавшись, Надежда подошла к чердачному окну и стала перелистывать книгу, страницы которой были сплошь испещрены забавными рисунками. Девушка на зрение не жаловалась, света полной луны оказалось достаточно, чтобы она увлеклась. Дойдя до конца книжки, она вдруг ощутила смутное беспокойство, что чего-то недостает.

– Ну надо же! – усмехнулась Надежда. Впервые в жизни ей неожиданно захотелось узнать фамилию художника.

Она тщательно изучила выходные данные и прочла: иллюстрации Ганса Гольбейна. Ясно, что иностранец, но ничего большего фамилия художника ей не говорила, зато нашлось объяснение вырезанным первым страницам. Автором вступительной статьи был человек по фамилии Троцкий, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы написанное им было выдрано с корнем. Вот только на страницу, где значилось содержание, посмотреть не удосужились. Все равно книгу посчитали опасной и спрятали от греха подальше на чердаке.

Надежда вернулась к открытому сундуку, задумчиво вертя в руках находку. Это явно было не то, что она искала, хотя и довольно любопытная вещица. Девушка решила взять книгу с собой и почитать на досуге.

С тоской глядя на крышку, Надежда вдруг неосознанно потянулась к лубочной картинке, изображающей странное животное. Только по хоботу в нем можно было признать слона. Сопровождал слона человечек в экзотической восточной одежде. Но не это привлекло внимание девушки. От картинки на соседнее изображение ложилась тень, неприметная при дневном освещении. Во всяком случае, Надежда не заметила ничего странного, когда открывала сундук в первый раз, а может, просто помешало неожиданное появление Владимира.

Сейчас же она коснулась пальцами лубка со слоном. Казалось, под бумагой что-то прощупывается. Затаив дыхание, Надежда попыталась отодрать уголок картинки, и ей это удалось. Видимо, от времени клей потерял свои свойства, и вот уже лубок оказался у Надежды в руках. Выпуклость обозначилась четче. Теперь какой-то плоский предмет был прикрыт куском выцветшей от времени набойки – синей с белым орнаментом.

Стараясь не порвать ткань и лубочные картинки вокруг, девушка принялась ногтем осторожно отковыривать набойку. О том, чтобы дождаться утра, не могло быть и речи. Пальцы ее дрожали, сердце учащенно билось, во рту пересохло, и она поминутно облизывала губы от волнения. Вполне возможно, именно так ощущали себя ученые, вскрывавшие гробницу египетского фараона Тутанхамона.

Наконец кусочек ткани повис на нескольких ниточках и в ладонь Надежды что-то упало. От неожиданности она вскрикнула и чуть было не отдернула руку. Затем с опаской поднесла кем-то спрятанную и найденную ею вещь к глазам.

– Боже ты мой, не может быть, – сдавленно прошептала девушка, как если бы узрела перед собой сказочную фею или же столкнулась нос к носу с домовым.

Перед ней был… медальон, тот самый медальон, который держала двумя пальцами дама на портрете.

Вполне достаточное прежде лунное освещение вдруг показалось Надежде слишком слабым. Трясущейся рукой она по возможности аккуратно уложила в сундук вынутые вещи, бережно, словно живую бабочку, сжимая в другой ценную находку. Затем опустила крышку и порывисто поднялась. Задетая шалью какая-то вещь с глухим стуком упала на пол – «Похвальное слово Глупости» неведомого ей Эразма Роттердамского. После найденного медальона книга сразу же потеряла значение в ее глазах. Но не тратить же силы и время, кладя ее на место.

Подняв книгу, Надежда направилась к люку в полу. Сейчас она вернется в свою комнату и зажжет настольную керосиновую лампу. Ей казалось, что резкий электрический свет способен уничтожить найденную драгоценность и та растает на глазах как дым или туман.

Она шла медленно и глядела себе под ноги, чтобы не упасть. Вдруг еле слышный странный звук заставил Надежду вскинуть взгляд. Прямо перед ней из черного квадратного провала в полу беззвучно поднималась облаченная в слабо колышущиеся полупрозрачные одежды фигура.

Надежда вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха, а сердце, пропустив один удар, затрепыхалось в груди, как выброшенная на берег рыба. Тело перестало слушаться, стало словно ватным, только руку с зажатым в нее медальоном, казалось, не смогла бы разжать никакая сила.

«Это все из-за него, – пронеслось в мозгу девушки. – Я не должна была брать то, что мне не принадлежит. Теперь мне не поздоро…»