Пьяная вишня - Ольга Лазорева Страница 25

Солнце внезапно залило комнату сверкающим потоком, и Антоша невольно зажмурился. Он только что проснулся. И переход из тихой и темной колыбели сна в ослепительный свет июньского утра оказался настолько резким, что не совсем еще очнувшийся Антоша вновь захотел погрузиться в покой темноты и вернуть то, что он только что видел. Ему снилась мама. Ее лицо выглядело расплывчатым, весь облик еле обозначенным. Только огромные голубые глаза и мягкая улыбка казались более четкими и ясными. А вот прикосновение теплой руки к своим волосам Антоша почувствовал словно наяву. Нежные легкие пальцы медленно перебирали волосы на его затылке, и все его пятилетнее существо замирало от этой ненавязчивой ласки.

– Мамочка, – прошептал Антоша и сильнее зажмурился.

Но сон не возвращался, хотя он лежал неподвижно и даже закрыл ладонями глаза. Замутненное сознание стало проясняться, сон ушел окончательно. Вдруг он услышал суматошное чириканье воробьев, шум проехавшей машины, чей-то смех на улице и тут же почувствовал, как мягкая рука погладила его лоб. Антоша посмотрел в щелочку между раздвинутых пальцев и увидел вьющуюся прядь темно-русых волос, упавшую на склоненное к нему лицо, и ясные улыбающиеся глаза, глядящие на него из-за этой пряди.

– Бабуля! – вскрикнул Антоша, откинув одеяло.

Он крепко обхватил бабушку и прижался к ней. Его глаза чуть увлажнились от мимолетного огорчения, что это не мама. Но бабушку Антоша очень любил, и поэтому подступившие было слезы мгновенно пропали. Он вздохнул, прижался сильнее и улыбнулся.

– Пора вставать, Антошка, – ласково сказала бабушка и приподняла его лицо за подбородок, заглядывая в глаза. – Не то опоздаем.

– Куда? – на мгновение удивился он.

И тут же радость обожгла его сердце. Он вспомнил, что сегодня воскресенье, и они с папой и дядей Сергеем идут в зоопарк.

– Одевайся, умывайся – и завтракать, – сказала бабушка и вышла из комнаты.

Антоша полежал еще секунду, чувствуя, как восторг распирает его изнутри, потом стремительно соскочил с постели и вприпрыжку побежал в ванную. Там, пыхтя, подтащил к раковине маленькую скамейку, встал на нее и начал тщательно умываться. Потом посмотрел на себя в зеркало, висящее над раковиной, и пригладил влажной ладонью торчащую в разные стороны челку.

– Я красивый мальчик, – важно произнес он, внимательно изучая свои большие голубые, как у матери, глаза с густыми темными ресничками, аккуратный прямой нос и розовые губы.

Затем высунул язык и на всякий случай осмотрел и его.

– Я очень красивый мальчик, – с удовлетворением повторил он и слез со скамейки.

Поправил майку на плечах, поддернул трусики и отправился на кухню.

Бабушка сидела спиной к окну у стола, на котором уже стояли две чашки с дымящимся чаем и тарелочка с бутербродами. В спину ей били солнечные лучи, и ее волосы золотились пушистым ореолом, а рубиновые сережки казались огненными искрящимися звездочками. Антоша заметил, что небольшой пушок на щеках бабушки тоже золотится, и от этого ее лицо походит на спелый крепкий персик. Пар над чашками, попадая в лучи, выглядел живым и постоянно меняющимся. Он поднимался вверх, медленно завиваясь, словно танцуя.

– Ну что ты там замер? – поинтересовалась бабушка. – Иди за стол. Давно пора завтракать.

Антоша вышел из оцепенения, моргнул и машинально начал грызть ногти на правой руке.

– Антон! – строго одернула его бабушка. – Ты опять? Сколько можно тебе говорить! И когда только ты избавишься от этой дурной привычки!

– Извини, бабуля, я больше не буду, – смутился он, опуская руку.

Подойдя к столу, он забрался на табуретку и прищурился. Потом широко улыбнулся и сказал:

– Солнышко.

– Да, день чудесный, – ответила бабушка и отпила чай.

– А мама когда приедет? – вдруг спросил Антоша, пододвигая к себе чашку и заглядывая в темноту дымящегося чая.

– Когда приедет, тогда скажу, – ответила она и почему-то погладила его по голове. – Ешь, милый. Не разговаривай за столом.

Родители Антоши развелись два года назад, и он жил у бабушки в ее маленькой квартире в старом доме. И отец и мать были профессиональными музыкантами. Мама часто ездила на гастроли, отец преподавал в музыкальном училище. Они оба были заняты своей жизнью, и на сына не оставалось ни сил, ни времени. Антоша с двухлетнего возраста постоянно жил у бабушки. Ей было чуть больше сорока, она работала, поэтому отдала внука в детский сад. В общем-то, Антоше жилось неплохо, но он сильно тосковал по родителям.

Мама была для него чем-то не совсем реальным. Из-за частых гастролей она практически всегда отсутствовала, а в редкие приезды проводила мало времени с сыном. Ей было двадцать пять лет, и устройство личной жизни стояло для нее на первом плане. Антоша помнил только облачко светлых кудрявых волос, огромные голубые глаза, вкусный запах духов и нежный, журчащий как ручеек, голос. Он был влюблен в этот образ. Но так как мама появлялась в его жизни редко, его влюбленность была очень неровной. То он мучительно, до слез тосковал по матери после ее очередного отъезда, то почти забывал ее во время долгого, иногда до нескольких месяцев, отсутствия.

К отцу он относился по-другому. Они встречались практически каждые выходные. Отношение отца было ровным, сдержанным и ласковым одновременно. Он был на десять лет старше матери Антона и казался сыну взрослым, значительным и недостижимым. Антоша боялся отца, но любил его сильно и страстно. Поэтому ждал встреч с ним с нетерпением и радостью.

Вот и сегодня Антоша уже давно надел праздничную, синюю с белым матроску, поддернул на узких щиколотках белые носочки, самостоятельно застегнул сандалии, а бабушка все не шла из своей комнаты. Антоша сел на пол в коридоре, привалился спиной к холодной стене и обхватил колени руками. Он старался вести себя как взрослый и поэтому изо всех сил сдерживал нарастающее нетерпение. Бабушка все не шла. Он встал и, подойдя к трюмо, внимательно осмотрел себя и еще раз пригладил челку. Опять начал грызть ногти, но, увидев свое отражение, тут же опустил руку. Затем поправил немного сбившийся отложной воротник матроски и подумал:

«Я красивый и папе понравлюсь сегодня еще больше. И вдруг он возьмет меня к себе жить?»

У Антоши захватило дух от нежданной радости. Он глянул на закрытую дверь комнаты и закричал: