Не совсем леди - Лоретта Чейз Страница 25

– Очень жаль. – На самом деле Кеннинг, как и сам полковник, сожалел только о том, что подагра до сих пор не свела упомянутое лицо в могилу.

Полковник Морелл начал подниматься по лестнице на второй этаж, и слуга последовал за ним.

– Говорят, сегодня после службы в церкви миссис Бэджли с похвалой отзывалась о совете мистера Карсингтона по поводу лечения артрита.

Морелл ничего не ответил, но, как обычно, взял на заметку то, что сказал Кеннинг. Похоже, этот Карсингтон сейчас из кожи вон лезет, стараясь втереться в доверие к соседям. Любой мало-мальски умный человек захочет подольститься к сварливой карге миссис Бэджли, иначе эта женщина может превратить твою жизнь в ад.

– Такое впечатление, что у молодого человека на все есть свое решение, – заметил Кеннинг. – Взять хотя бы то, что произошло в конюшне Литби-Холла.

Морелл оглянулся на слугу:

– Ты это о кучере?

– Да, сэр. Он положил глаз на служанку леди Шарлотты, Молли, но та дала ему от ворот поворот, да еще и влепила пощечину.

– Помню, помню, – хмыкнул полковник. – С тех пор он лечит раненое самолюбие изрядными дозами джина. Не плохо бы его выгнать перед тем, как они возвратятся обратно в Лондон.

Может быть, вечно сующая свой нос в чужие дела миссис Бэджли не обратила внимание лорда Литби на эту загвоздку или же, выслушав, тот никак не отреагировал на ее замечания. Придется найти способ, как избавиться от Фьюкса, пока будущая леди Истхем не сломала себе шею по вине пьяного кучера, решил Морелл. Хватит и того, что она чуть не погибла, когда ее экипаж перевернулся на ужасной дороге, которая находится в ведении Карсингтона. Не дамское это дело – управлять транспортными средствами; дам должны развозить мужчины. А вот лорд Литби распустил свою жену и дочь, и они совсем с ним не считаются.

– Фьюкс уже уволился, сэр, – сказал Кеннинг. – Когда в пятницу, после того как произошел несчастный случай с экипажем, в конюшне случилась перебранка, в спор вмешался мистер Карсингтон и сказал леди Шарлотте, что таких людей нужно выгонять. Леди Шарлотта сообщила леди Литби, а та все рассказала маркизу…

Черт, и здесь Карсингтон оказался на высоте. Впрочем, этот человек – обычный повеса и распутник, не более того. Полковник Морелл сразу раскусил этого прощелыгу, а дядюшка только подтвердил его подозрения. Ни для кого не секрет, что повесу возбуждает процесс завоевания женщины, а вот женитьба его не интересует. Распутник, который не хочет, чтобы ему прострелили голову, может сорвать украдкой поцелуй-другой или позволить себе вольности с девушкой благородного происхождения, но он никогда не зайдет слишком далеко, потому что боится женитьбы как черт ладана. Таких людей, как Карсингтон, вряд ли стоило всерьез опасаться, особенно когда речь идет о леди Шарлотте, на редкость проницательной во всем, что касается мужчин.

Тут на память полковнику пришли слова лорда Истхема о том, что младшие сыновья Харгейта ловко умеют обхаживать девушек с богатым приданым, чтобы окрутить их и выгодно жениться, и он нахмурился. Опытный офицер никогда не станет недооценивать противника, тем более посвятив много времени и сил завоеванию дамы сердца.

Войдя в спальню и облачившись с помощью Кеннинга в халат, Морелл задумчиво сказал:

– Полагаю, Фьюкс давно работает у них…

– Лет двадцать.

– Наверное, он считает, что его жестоко обидели, – проницательно заметил полковник, – и ему захочется кому-нибудь излить душу.

– Точно так, сэр. – Кеннинг сразу понял суть дела. – И я догадываюсь, кто может ему помочь.

В понедельник во время встречи с агентом Кейстедом Дариус узнал, что леди Литби наняла штукатуров, плотников, каменщиков, водопроводчиков, кровельщиков и еще черт знает кого.

Впрочем, все они могли пригодиться. В воскресенье с потолка спальни отвалился огромный кусок штукатурки и чудом не угодил Гудбоди в голову, а все из-за того, что в помещении для мытья посуды, находящемся рядом с кухней, протек потолок. Всю зиму с потолка капала вода, и доски в углу постепенно прогнили. Слава Богу, в Бичвуде произрастали богатые древесиной леса, что сулило немалую выгоду; вот только покроет ли даже эта сумма расходы на осуществление грандиозного замысла леди Литби?

Разумеется, Дариус не мог пожаловаться на недостаток опыта в делах, связанных с загородными имениями: он сталкивался с этим в отцовском доме, а также в усадьбе брата в Дербишире. Но раньше эксперименты в этой области всегда оплачивал не он, а кто-то другой. Теперь же он заключил сделку с отцом и не собирался расписываться в собственном бессилии.

Вторник и среду Дариус потратил на изучение возможности использовать усадьбу в качестве потенциального источника дохода. Это было бы намного легче сделать, если бы он смог забыть леди Шарлотту; но даже несмотря на то что сейчас ее не было рядом с ним, она не выходила у него из головы.

В среду, когда Дариус отправился в Олтринхем, чтобы переговорить с торговцами лесом, по пути ему повстречался полковник Морелл, и они обменялись обычными светскими любезностями.

– Я как раз направлялся к вам, – сказал полковник, – так как слышал, что вам нужны молочные коровы. Латтерсли как раз продает целое стадо, и в нем дюжина отборных коров. Я бы сам их купил, да мне они не нужны.

Дариус впервые узнал о том, что ему нужны молочные коровы, однако черта с два, если он признается в том, что осведомлен хуже, чем этот человек.

– Дюжина? – переспросил Дариус. – Ну-ну.

– Полагаю, вам это весьма кстати, – заметил Морелл с легкой усмешкой. – Леди Шарлотта не покладая рук трудится над вашей молочной фермой, не так ли?

Дариус с трудом мог представить, что Шарлотта может делать на его молочной ферме, если только она не расставляет там капканы и взрывные устройства, чтобы отомстить.

Выдержав паузу, он пожал плечами:

– Премного благодарен вам за эти ценные сведения; я пришлю Гудбоди похлопотать насчет тех коров.

– Он славный малый, – заметил Морелл. – Благодаря ему дорога от вашего дома с каждым днем становится все лучше и лучше.

Дариусу тут же захотелось выбить Морелла из седла и колошматить его до тех пор, пока тот не лишится чувств; однако, будучи человеком цивилизованным, он не мог позволить себе осуществить эти намерения.

И тем не менее никто не имел права указывать ему на то, что его дорога находится в плачевном состоянии.

Все же полковник Морелл не нанес ему прямого оскорбления, и Дариусу не оставалось ничего другого, как только спокойно и с достоинством ответить:

– Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы неприятных инцидентов на моей дороге больше не происходило.

Морелл понимающе кивнул:

– Разумеется, а то леди Шарлотта ужасно расстроилась из-за своей кобылы. К счастью, рана, кажется, быстро заживает…

Неужели Шарлотта поделилась своей тревогой с Мореллом? Может быть даже, она вместе с ним рыдала над своей любимой лошадью, а славный герой войны ее всячески утешал… Хотя какое ему дело до всего этого?