Мистер Невозможный - Лоретта Чейз Страница 25

Дафна слишком поздно поняла, в каком ограниченном пространстве ей придется пробыть с мистером Карсингтоном в течение весьма неопределенного времени. Она совершила ошибку, избрав путешествие по реке.

На суше ей пришлось бы справляться лишь с песчаными бурями, капризными верблюдами и мародерством бедуинов. Но было уже поздно менять решение! Какую пользу принесет она Майлсу, если ее убьют, а путешествие по пустыне грозило иностранцам смертью. Отправиться в путь в сопровождении большого числа вооруженных людей было бы немного безопаснее, но, чтобы найти их, потребовалось бы слишком много времени.

Оказалось, что мистер Карсингтон мог творить чудеса. На то, чтобы нанять и снабдить судно всем необходимым, ушла бы не одна неделя. Он сделал это за два дня. Может быть, он все-таки был джинном?

— Ваши книги и тетради уложены в шкафы, — говорил ей джинн. — Большую часть вашей одежды и других необходимых вещей Лина взяла в свою каюту, она рядом с вашей. Остальные сундуки и ящики мы сложили в соседней каюте. Я не представлял, что вам потребуется так много вещей. Может быть, ваша коллекция маскарадных костюмов более обширна, чем я предполагал?

— Мы с Майлсом собирались поехать в Фивы. Мы уже все упаковали для поездки: лекарства, ковры, маты, сетку от москитов, зонтик, фонарь, метлу и свечи, все, что требуется каждый день. А в остальных сундуках в основном его вещи.

Дафна осторожно повернулась и направилась по узкому проходу дальше по коридору. Она заглянула в заставленную багажом каюту горничной, Лина будет спать в каюте Дафны. Однако Дафна не могла день за днем оставаться в каюте с ней или с кем-либо другим остальное время суток. Лишенная уединения, Дафна чувствовала бы себя как зверь в клетке. И та и другая женщина также не могли находиться на палубе целый день. Обычаи и полуденная жара не позволяли этого.

«Я буду работать день и ночь», — пообещала себе Дафна. Иероглифы требовали всего ее внимания, не допуская тревожных мыслей и желаний. Она не позволит себе терзаться мыслями о Майлсе. Не станет сожалеть о потерянном времени. И самое главное, она не будет обращать внимания на… достоинства мистера Карсингтона.

Она хотела бы не обращать на него внимания и сейчас, но эта задача была выше ее душевных сил.

Формально Руперт был полностью одет. Но он развязал шейный платок и расстегнул пуговицы сюртука и жилета. Дафна не могла оторвать взгляда от его шеи и бронзового треугольника на его груди. Она помнила жар и тяжесть его тела, прижатого к ее спине там, в пирамиде.

Было невозможно подавить трепет от сознания близости его высокой фигуры. Ей требовалась вся сила воли, чтобы не дать воли рукам. Один шаг, и она коснется этого мускулистого тела.

Дафна проскользнула мимо него к двери каюты, предназначенной для багажа.

— Мы собирались провести некоторое время в Фивах, изучая монументы и гробницы, — торопливо продолжала она. — В этих сундуках находятся секстант Майлса, кипрегель, хронометр, большой и малый телескопы, барометр и рулетка. И его одежда. Похитители, как вы помните, не дали ему времени собраться. — При этих словах ее голос чуть дрогнул.

— Мы найдем его, — пообещал Руперт.

— Да, мы должны. — Живым, надеялась она.

— Дюваль лишь на несколько дней опередил нас. И помните, ваш брат представляет для него большую ценность.

— Пока похитители не узнают правду, — возразила она.

— Он ученый, — сказал Карсингтон. — Он должен знать, как держать их в неведении, заставить поверить, что они должны хорошо с ним обращаться, если хотят найти свои сокровища. На их месте я бы не рисковал, а взял его в Фивы, чтобы он помог найти гробницу.

Он умеет пользоваться непонятным для других научным жаргоном и мог бы месяцами водить их по пустыне в ее поисках. Или он мог бы заставить их копать в любом месте. Такие раскопки занимают недели. Так что, как видите, время работает на нас.

Эти слова извлекли ее ум из мрачных глубин. Несмотря на то что Арчдейл не был ученым, весь мир считал его таковым, и в любом случае Майлс был далеко не дурак.

— Да, я это знаю, — сказала она, — или должна знать. Просто… — Она вспомнила, какой женщиной была неделю назад. Тогда все ее помыслы были устремлены на решение научной загадки.

Дафна посмотрела на Руперта, в его черные глаза, в которых ей, читающей на многих языках, было так трудно что-либо понять и так легко было утонуть.

— В отличие от вас я не привыкла к бурной жизни, — сказала Дафна. — Мой ум работает с ровной, размеренной скоростью. Возможно, в некотором отношении я вела жизнь, подобную жизни тех женщин, которые заперты в гаремах. Они плохо приспособлены к внешнему миру.

— И это все? — Он широко улыбнулся. — Не надо волноваться, я позабочусь о вас.

Руперт стоял так близко, что стоило ей лишь немного сдвинуться, и ее тяжелые одежды, скрывающие фигуру, коснулись бы его.

Ему нравилось это судно. Каюты совсем рядом, узкие, полутемные проходы. И качающаяся палуба, на которой она легко может оступиться и ее надо будет поддержать.

Дафна направилась к носовой части судна.

— А это моя каюта, — сказал он, указывая на дверь.

— Я так и подумала. — Она торопливо прошла мимо к передней каюте.

Руперт нагнул голову и вслед за ней вошел внутрь.

— Это, как видите, салон, — сказал он. — Не помню, как он в этой стране называется.

— Он называется «ка-а».

— Скажите еще раз.

Пока она произносила слово, Руперт с серьезным видом изучал ее губы. Нижняя чуть более пухлая, чем верхняя, как будто она соблазнительно надула губки.

— Это несложно, — сказала Дафна. — Вы сумеете произнести это, если постараетесь.

— Ка, — сказал он. Она показала на горло.

— Еще слог. Вы издаете звук здесь, в глубине горла.

Он взглянул на ее горло, на те едва видимые соблазнительные один или два дюйма белой кожи над строгим воротничком ее черного платья. Кожа оказалась бы такой гладкой, если дотронуться до нее языком. И ее лицо коснется его лица… и он будет упиваться ее ароматом. Он наклонился.

Яхту качнуло. Он упал на Дафну, а она упала назад, на диван.

Одну божественную минуту она лежала под ним, ее великолепная грудь прижималась к его груди. Его сердце бешено заколотилось, а тело пришло в полную готовность. Руперт приподнял голову и посмотрел на нее. Она уставилась на него широко раскрытыми, потемневшими, как вечнозеленый лес, глазами. Он чувствовал ее дыхание на своей коже и слышал, как она тихо и учащенно дышит. Ее губы полуоткрылись. Он наклонил голову.

Она толкнула его в грудь и сердито приказала:

— Отпустите! Отпустите меня, вы, неуклюжий увалень! Кто-то сюда идет!

И только тут он услышал шум голосов и шаги за дверью. Руперт вскочил на ноги и помог ей сесть. Он вышел, закрыл за собой дверь и, пытаясь успокоиться, сделал несколько глубоких вдохов. Терпение, посоветовал он себе. Здесь требуется длительная осада, а не внезапное нападение. И дав время своему телу успокоиться, вышел на палубу.