Под чужим именем - Джейн Портер Страница 25

Занимаясь в спорткомплексе, Зейл снова становился тем человеком, которым был в прошлом, который жил и дышал спортом и которому не нужно было ничего, кроме мяча, сетки и травы. Он переоделся в спортивные брюки, футболку и кроссовки для бега и начал нарезать круги вокруг футбольного поля, километр за километром. Но как бы быстро он ни бежал, ему не удавалось убежать от своих мыслей. Было безумием с его стороны доверять ей. Они не подписали брачный контракт и занялись сексом — но она до сих пор обманывала его, встречаясь с Алехандро. Он имеет полное право отослать ее домой. Конечно, разрыв с Эммелиной не пройдет незаметно — он выльется в огромный семейный и политический скандал. Но как только она уедет, а разговоры стихнут, его народ вернется к своей прежней жизни. Так же как и он сам.

Но когда он представил, что она уехала, он не почувствовал облегчения. Вместо этого он ощутил… боль. Боль и утрату. Она не принцесса, а ведьма, околдовавшая его. Но рано или поздно он сбросит с себя ее чары.

И он побежал еще быстрее, пока его ноги не задрожали и он не начал задыхаться. Наконец его ум успокоился. Его грудь болела, но от усталости, а не от эмоций. А с усталостью он справится.

Тем временем Ханна расхаживала по гостиной комнат королевы, ожидая, что Зейл вернется. Прошло полчаса, но его все не было. Она заглянула в его комнаты — но его не было и там. Вернувшись к себе, она уселась на диван и принялась листать один из французских журналов мод, принесенных леди Андреа, но не могла ни читать, ни даже смотреть на фотографии.

Она хотела объясниться с Зейлом, но он не возвращался и не звал ее. Прошел день, наступил вечер, и прислуга начала зажигать свет и растапливать камины. Ханна смотрела, как Селин разжигает огонь в камине ее гостиной, и слушала, как трещат сухие поленья. Но на душе у нее было холодно.

Неужели это ее последний день здесь? Неужели Зейл отправляет ее домой? Нет. Она не может уехать так просто. Она должна увидеться с ним, постараться объяснить ему…

Но что объяснить? Что она обманула его, пусть и с благими намерениями? Или что она намеренно обманывала его, потому что влюбилась в него с первого взгляда? Нет, ничего из этого она сказать не может. Есть вещи, которые настолько ужасны, что простить их нельзя.

Было уже семь вечера, но Зейл не сказал ни слова об ужине. Ханна съела то, что Селин привезла ей на серебряной тележке из кухни. К десяти вечера ей надоело сидеть, ждать и нервничать. Нужно было что-то делать. Выйти. Прогуляться. Найти Зейла. Но его не было ни в библиотеке, ни в офисе, ни в комнатах Тинни.

К ней подошел Крек:

— Вы что-то ищете, ваше высочество?

— Да, ищу его величество.

— К сожалению, я тоже нигде не видел его, но я могу спросить других слуг, где он.

— Да, это было бы хорошо. Большое спасибо.

— Вы будете у себя в комнатах, ваше высочество?

— Да.

Через пятнадцать минут в ее дверь постучал Крек и сообщил, что его величество никуда не выходил — его нет ни в спортзале, ни у брата, но он определенно где-то во дворце, только никто не знает, где именно.

Тут Ханну осенило. Должно быть, он на парапете старинного замка. Она взяла темно-синюю бархатную накидку и спустилась вниз, к старой крепости. Свет в этой части дворца был приглушен, но ей удалось найти каменную арку и винтовую лестницу, ведущую к вершине башни.

На вершине лестницы стоял охранник, но он поклонился и сразу же открыл перед ней дверь. Ханна сделала глоток свежего воздуха. Ночь была звездной, и огни расстилавшегося внизу города оттеняли яркий свет звезд. Она запахнула накидку и направилась вдоль высокой стены в поисках Зейла, думая обо всех, кто ходил той же дорогой на протяжении многих веков, прошедших с тех пор, как был воздвигнут этот замок. Она представила тревоги, надежды, мечты и страдания этих людей. Сейчас, спустя столько времени, политика, мода и технологии изменились, но человеческое сердце осталось тем же.

— Что ты здесь делаешь?

Голос принадлежал Зейлу. Ханна обернулась, вглядываясь в темноту, но ничего не могла разглядеть.

— Где ты?

— Здесь.

Он вышел из тени стены. Луна осветила его высокую фигуру и профиль. Выражения его лица не было видно, но его голос звучал резко и раздраженно.

— Мне очень жаль, что я так напугала тебя, но это было не то, о чем ты подумал. Это был не Алехандро. Я не говорила с ним с тех пор как была в Палм-Бич, и даже тогда между нами ничего не было.

Он ее не слушал.

— Мне наплевать, — ответил он.

— А мне не наплевать. Поэтому я и разыскала тебя. Я знаю, что со мной нелегко. Знаю, что я не та, которая тебе нужна. Мне бы так хотелось быть женщиной твоей мечты, твоим идеалом…

— Мне не нужен идеал, — резко перебил он, — но я не потерплю лжи и обмана.

— Прости меня. Но с тех пор, как я приехала, мне нужен был только ты.

Он недовольно фыркнул.

— Я говорю правду, Зейл. Я хочу быть только с тобой.

— Эммелина! — угрожающе прорычал он.

— Мне так жаль, что я разозлила тебя. Прости меня, пожалуйста…

— Эмме…

Она поднялась на цыпочки и поцеловала его. Его губы были холодными и плотно сжатыми, но сдаться она не могла. Она целовала его медленно, нежно, сжав его лицо ладонями, — и наконец его губы начали теплеть.

И тогда он ответил на ее поцелуй — резко, почти агрессивно, — но ей понравился его напор. Он запустил руку в ее волосы, наматывая шелковистые пряди на пальцы, запрокинул ее голову и раздвинул ее губы языком, проникая в мягкие глубины ее рта. Он целовал ее до тех пор, пока у него не закружилась голова, а перед глазами не заплясали звездочки. Затем он взял ее за запястья и прижал к холодной каменной стене.

— У нас ничего не получится, — хрипло проговорил он, прижимаясь к ней.

Она чувствовала тепло его пальцев на своих запястьях, его бедра, прижатые к ее собственным, и совершенно не испытывала страха — только удовольствие и… желание. Она желала его даже сейчас, когда он был в бешенстве и хотел наказать ее. Она знала, что он никогда ее не обидит. Он будет всегда защищать ее — даже от самого себя.

— Но кое-что у нас очень даже получается… Например, когда мы вместе… вот так.

— Но секса, даже отличного, недостаточно для успешного брака. Нужно нечто большее. — Его тон был жестким, резким, и все же он наклонил голову и поцеловал уголок ее рта.

— Но у нас могло бы быть большее, — запротестовала она, закрывая глаза и чувствуя, как его губы спускаются вниз по ее шее.

— Да, больше ссор, больше лжи. Но я не хочу этого.

— Ты обещал мне четыре дня. Осталось еще два. Дай мне их, пожалуйста…

— Нет.

— Но ведь завтра вечером будет Бал аметиста и льда. Это благотворительное событие, и было бы странно, если бы рядом с тобой не было меня.