Кэти Картер ищет принца - Рут Сабертон Страница 25

Следующие две недели я провожу, не вылезая из постели и питаясь преимущественно шоколадом. Все это не лучшим образом сказывается на цвете лица — не говоря уже о прежней решимости похудеть вдвое и вернуть Джеймса. В школе я взяла отгул по болезни. Олли исправно приносит мне чай и выражает сочувствие. Пока он сражается с ордами старшеклассников, я плачу, смотрю «Шоу Джереми Кайла» и не отрываюсь от ноутбука. Трудно представить себя хрупкой Миландрой, когда на самом деле сознаешь собственное безобразие… Я стираю написанное целыми абзацами, и от этого становится еще хуже.

Что касается Корделии, та с неприличным рвением взялась за прекращение всех свадебных приготовлений. Мы перекинулись парой фраз по телефону, и несостоявшаяся свекровь даже не скрывала радости. Как ни забавно, это оказался самый наш цивилизованный разговор. Но Джеймс продолжал молчать, и это меня огорчало. Да же очень. Конечно, я всегда понимала, что у нас не идеальный роман, но мне-то казалось, что Джеймс меня любил, а ворчал только из-за того, что уставал на работе. Я и вообразить не могла, что была главной причиной недовольства. Конечно, я слегка импульсивная (Джеймс сказал бы «неорганизованная») и вечно витаю в облаках, но это ведь не смертные грехи. И потом, Джеймс все-таки выбрал меня, а значит, во мне есть черты, которые ему нравятся.

Подобные мысли вихрем кружатся в моей голове в четыре утра. Ночь за ночью я утыкаюсь в подушку и плачу; приходится прикладывать все силы, чтобы не отправить Джеймсу очередное отчаянное сообщение. Олли и Мэдс просто молодцы, и я, несомненно, испытываю их терпение, но вскоре придется сменить пластинку. Олли начинает зевать во время разговора, а Мэдс вчера поинтересовалась, не повредилась ли я умом.

С того самого дня, когда Джеймс подвел черту под нашими отношениями, Олли неустанно пытается излечить меня от былой любви. На кухне стоит коробка, куда я бросаю фунт всякий раз, когда упоминаю имя Джеймса. На доске для дротиков, в коридоре, висит фотография бывшего жениха, и, в качестве регулярного упражнения, я мечу стрелки в физиономию своего возлюбленного. Я слишком занята, чтобы пасть духом, потому что Олли таскает меня по всему Западному Лондону, на вечеринки и в пабы, а Мэдди висит на телефоне, рассказывая о сногсшибательных парнях, которые меня ждут не дождутся в Корнуолле. Все так усиленно стараются сделать мне приятное, что я совершенно измучилась. Больше всего хочется свернуться клубочком и пореветь в одиночестве. На мой взгляд, совершенно нормальная реакция на расторгнутую помолвку.

Видимо, я ошибаюсь. Есть что-то оскорбительное в словах друзей, которые заверяют, что я должна радоваться, а не плакать.

Я изо всех сил пытаюсь объяснить, что не могу отказаться от Джеймса без борьбы. Слыша это, Олли издает неприличные звуки. Чья бы корова мычала. Стерва Нина то и дело звонит и заходит в гости. Судя по всему, она не в восторге от того, что я перебралась к Олли.

Ол утверждает, что между ними все кончено, но Нина, видимо, не в курсе. Она продолжает на нем виснуть, а Олли, как всегда, слишком деликатен, чтобы сказать «убирайся». Может, ему взять пару уроков у Джеймса? Мой бывший жених ничтоже сумняшеся выставил меня за дверь. Вероятно, все же следовало побороться.

Дело в том, что я не боец. Как бы мне ни хотелось быть хладнокровной стервой, которая требует безусловного поклонения, на самом деле я склонна сидеть тихонько и надеяться, что меня не заметят. В школьные и студенческие годы я не поднимала головы в надежде, что учитель забудет о моем существовании, и до сих пор поступаю точно так же. Вместо того чтобы расплющить бульдозером машину Джеймса, я рыдаю в подушку и наношу непоправимый вред собственной печени.

Я безумно надоела самой себе.

Когда наступает третье воскресенье, я решаю бросить работу (слава Богу, всякий врач, увидев слово «учитель», охотно подтвердит, что у пациента сильнейший стресс). Довольно слез. Пора взять судьбу в свои руки и отстать от Олли и Мэдди. Миландра не отпустила бы Джейка просто так. Значит, надо побороться за Джеймса. Проблемы нужно улаживать.

Когда Олли уходит на работу, мрачно сетуя на то, что ему приходится замещать лентяйку, я иду в ванную, пересаживаю Кусаку в ведерко и привожу себя в порядок с таким рвением, как будто от этого зависит моя жизнь. Я оттираю, скребу и драю буквально каждый сантиметр тела и даже добавляю ярко-красного оттенка волосам. Ванная выглядит так, словно здесь побывал Дракула, и вдобавок я запачкала купальный халат Олли, но результат того стоит. Я кручусь перед зеркалом в коридоре, любуясь своим отражением. Юбка сделалась просторней на талии, даже лицо немного похудело. Вино и скорбь творят чудеса.

Я себе нравлюсь.

Мой план не может провалиться.

Стоит чудесное солнечное утро. Небо над лондонскими крышами в кои-то веки утратило привычный свинцовый оттенок — оно ярко-голубое, и по нему плывут легкие розоватые облачка. Я решаю, что это хороший знак (все учителя верят в дурацкие приметы), и, чтобы отпраздновать победу, выпиваю кофе в маленьком итальянском кафе на станции и съедаю черничный кекс. Войдя в вагон метро, сбрасываю на пол забытую кем-то газету и сажусь. Шерстяная ткань юбки покалывает бедра, и на мгновение я жалею, что не надела джинсы. Но в таком случае Джеймс будет лишен возможности полюбоваться моими постройневшими ногами (покрытыми искусственным загаром). Я смотрю на свое отражение в оконном стекле и поздравляю себя с удачей. Когда Джеймс увидит меня, то непременно пожелает воссоединения. Ведь наверняка он по мне скучает.

Я добираюсь без всяких приключений — и почему люди вечно жалуются на метро? Вскоре зелень сменяется рядами домов. Крошечные садики вплотную подходят к железнодорожным Путям, на газонах валяются детские игрушки, выстиранное белье развевается на ветру, земля так и ждет, чтобы в нее что-нибудь посадили. Когда поезд вновь ныряет в тоннель, я читаю в журнале статью об очередном звездном разводе, и настроение улучшается. Если даже Дженнифер и Кайли не смогли удержать своих мужчин, то как быть нам, простым смертным? Нужно очень постараться — именно это я и собираюсь сделать. Выйдя из метро на свет, чувствую прилив уверенности. Все наладится, не сомневаюсь.