Две полоски от босса - Элли Шарм Страница 25

Грубое обветренное лицо «морячка» принимает ехидное выражение. Как представитель морской пехоты, где Санек оттарабанил, как говорится, от звонка до звонка, парень довольно жесткий в суждениях и выражениях. 

- Че, захомутала блондиночка? 

Морщусь, но не нахожу слов для ответа. Так и есть – встрял, тупо встрял по самые… 

- Найди инфу, – повторяю то ли просьбу, то ли приказ. 

- Слушай, брат, – серьезно начинает Волков. – Ты знаешь, я больше по ту сторону ни ногой и тебе не советую, - он пожимает плечами, мелкие морщинки под глазами становятся глубже. 

У Санька своя история. Обжегся так, что до сих пор раны лечит, на воду дует. Гулящая жена - это еще то испытание для нормального мужика. Никогда не забуду, в каком состоянии нашел друга после того, как Санек вернулся из полугодичного рейса и застал свою зазнобу на супружеском ложе резвящуюся с соседом. 

Тогда на него смотреть было больно. Пока он Клаву Кулакову гонял, его женушка меняла мужиков, как перчатки, не забывая шастать по кабакам, тратя налево и направо заработанные честным трудом деньги Волкова. 

- Не греби всех под одну гребенку, – поворачиваю ключ в замке зажигания. – Не подведи. У меня на вечер планы. 

Уже через пару часов на моем столе лежало полное досье на Дмитрия Соколова. Волков постарался от души, даже рост и вес указал. Учится в институте менеджмента. Причем, надо заметить, очень средне. Никаких перспектив, серьезных проступков, типа приводов и прочего не нашлось. К моей досаде, баб тоже не обозначилось. Хотя, это как раз не удивительно: чтобы изменять Ангелине, надо быть полным кретином.

Зря я об этом подумал. Кулаки судорожно сжимаются, и я с ненавистью обрушиваю один из них на стол. Сама мысль, что этот сосунок лишил мою Ангелину девственности, выворачивает наизнанку, плавит кости, словно в адском котле. 

Дверь приоткрывается, и я вижу испуганное лицо своего секретаря. 

- Что?! – рычу, выливая долго копившуюся злость на ни в чем не повинную девушку. 

Она бледнеет и неразборчиво шевелит губами. 

- Еще раз, – остываю, уже сожалея о своем срыве. 

- Максут Мансурович, к вам Мансур Исаевич. 

Русоволосая девушка с невзрачными серыми глазами ждет моего ответа, крепко сжимая в пальцах увесистую папку. Выдыхаю, прикрывая на миг глаза. 

- Пусть войдет. 

Секретарь испаряется, бесшумно закрывая за собой дверь. 

Сколько эта девчонка уже работает у меня? Кажется, год. Продержалась дольше всех. Усмехаюсь, надо выписать ей премию. Черт, и как только она меня терпит? 

Через минуту порог моего кабинета переступает отец. Встаю с кожаного кресла и пожимаю руку родителю. 

- Поблизости был, - оправдывает свой визит отец, - решил заскочить. 

Мы оба знаем, что он лукавит. 

Он видит мое скептичное выражение лица и тут же берет быка за рога. 

- Как движутся дела с академией? 

Кривлю уголок рта. Отец, как всегда, в своем репертуаре. 

- Нормально, – получает в ответ сухую констатацию факта. 

- Татьяна подпишет бумаги? 

Складываю руки на груди, слегка наклоняя голову набок, пытаясь прочесть по его лицу профессионально спрятанные эмоции. 

- Зачем тебе это, отец? Какая кошка пробежала между вами? 

— Это земля Садулаевых, – упрямо гнет свою линию. – Давно пара было снести это здание. Оно не несет никакой прибыли. 

- Во-первых, - качаю головой, не соглашаясь с доводами родителя, - ее документы чисты. Во-вторых, это не просто здание. Ты же прекрасно это понимаешь. Лучшая балетная академия города. Говори, как есть: это что-то личное. 

Отец громко хмыкает и точь-в-точь отзеркаливает мою позу. 

- С каких пор тебя стал волновать балет? – задает он справедливый вопрос, уводя тему в сторону. – Я для чего послал тебя к Жаровой? 

Сжимаю челюсти, играя желваками, и упрямо молчу. 

- Если ты не помнишь, - отец сверкает черными глазами прежде, чем продолжить, - я напомню. Ты должен создать невыносимые условия для учащихся. Мне нужна эта земля, Максут! План для постройки уже утвержден городской администрацией. 

Бросаю на отца безразличный взгляд и иду к панорамному окну. В отражении вижу, что отец буквально пылает от негодования, поэтому решаю добить его всего лишь одной фразой: 

- Найди себе для этих целей другую землю. 

- Мы теряем огромные деньги! 

- Чего ты хочешь от меня? Чтобы я вышвырнул оттуда Татьяну силой? – начиная злиться, запускаю пальцы в волосы. 

В глазах отца проскальзывает что-то похожее на скрытое смущение. Хотя, возможно, просто так падает свет от люстры, создавая причудливые тени на лице отца. 

- Так вот! Я не такой подонок, как ты считаешь. Максимум, на что я согласен, предложить ей отступные. 

Душу заполняет так похожее на разочарование чувство, за которым следует небольшая вспышка раздражения. Для чего дал номер, если не берет трубку?! 

Телефон вибрирует и на экране появляется небольшой конвертик. SMS. Прикусив губу, разворачиваю сообщение, подсвеченное голубым светом. 

«Занят. Завтра поговорим». 

С минут смотрю на эти сухие слова, которые совсем не вяжутся с тем, что написано на обратной стороне небольшой записки. 

Словно прочитав мои мысли, 

Максим присылает еще одно сообщение: «Спокойной ночи, детка». Я выключаю свет и ложусь в постель. Еще полчаса смотрю на дисплей, перечитывая смс Максима. 

Как только экран гаснет, я вновь нажимаю на сенсорные кнопки, и так - пока глаза не закрываются. Трубка выскальзывает из ослабших пальцев, падая на мягкое, словно воздушное облачко, одеяло…

Морщусь, понимая, что Татьяна не согласится. Академия — это ее детище. 

- Придумай что-нибудь, сынок. Я в тебя верю, – прежде, чем уйти, отец со сталью в голосе добавляет на прощание. - Не хотелось бы вводить дополнительные меры по проверкам фур, но иногда мне это кажется необходимым. 

Так и хочется сказать, что мне его вера на фиг не сдалась, как и то, что плевать я хотел на угрозы в сторону моего бизнеса. Как только он уходит, я срываю с себя футболку и захожу в соседнее помещение. Всю злость я вымещаю на боксерской груше. 

Если он будет останавливать каждую фуру с досмотром, у меня начнутся проблемы, поскольку товар будет поступать позже оговоренного срока. Следующие часы я полностью погружен в работу. 

Сводки, накладные… 

Однако, мысли относительно ситуации с академией периодически просачиваются в рабочий процесс. Перед глазами появляется образ грациозно танцующей на пуантах Ангелины.