Под небом Венеции - Кэтрин Джордж Страница 25

Отправив в холодильник последний контейнер, Доменико заключил ее в свои объятия. Затем наполнил две чашки кофе, добавил немного молока в одну и поставил их на столик у дивана.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, и если ты ответишь «Да, Доменико», я буду очень счастлив.

Лаура сделала глоток крепкого кофе.

— Могу я тоже сначала кое-что сказать?

— Разумеется, — быстро ответил Доменико и улыбнулся.

— То, что я собираюсь сказать, не так просто, — склонила голову девушка.

— Ты больше не любишь меня? — улыбка исчезла с лица Доменико.

— Я никогда не прекращала любить тебя, даже тогда, когда ты заподозрил меня в том, чего я сделать никогда не могла. — Лаура выпила еще немного кофе, повернулась лицом к Доменико и глубоко вздохнула. — Послушай, Доменико, я осознаю, что аборт является единственным выходом для некоторых женщин, но не для меня.

Доменико выглядел изумленным.

— Я знаю, Лаура. Но зачем ты говоришь мне это?

— Потому что ты обвинил меня в совершении аборта!

— Что? — глаза Доменико в ужасе расширились. — Нет! Я подумал, что ты потеряла нашего ребенка и не смогла сказать мне об этом. — Его глаза наполнились состраданием. — Лаура, по этой причине ты выгнала меня той ночью?

Она кивнула.

— Боже мой, теперь я понимаю, что имеют в виду под языковым барьером! В итальянском слово abortо может означать просто выкидыш, Лаура.

Девушка в смятении посмотрела на Доменико.

— Не может быть!

— Любой словарь подтвердит мои слова. В школе вы не проходили такого слова?

— Нет, о чем я очень сожалею сейчас. Это избавило бы меня от шести долгих месяцев печали.

— И меня тоже, — горько произнес Доменико.

— После того, что случилось с Эбби, я очень болезненно отношусь к этой теме, — содрогнулась Лаура. — Несмотря на то, что она была фактически изнасилована и не хотела ребенка, она выплакала всю душу потому, что потеряла его. Женщины сильно переживают такое.

Со стоном Доменико прижал Лауру к себе, прикасаясь своей щекой к ее мягким волосам.

— Невыносимо думать, что одно слово могло разлучить нас!

— Но сейчас мы вместе, — тихо проговорила Лаура.

Доменико повернул личико Лауры к себе и медленно приблизился к ее губам. Лаура запустила руку в волосы Доменико, и невидимая преграда, сдерживающая их, рухнула. Их губы соединились. Доменико посадил Лауру к себе на колени, крепко сжал в объятиях и целовал в голодном отчаянии, переполнявшем его долгие недели разлуки. Когда недостаток кислорода заставил их оторваться друг от друга, Доменико положил голову на плечо Лауре.

— Я люблю тебя, — неровным голосом произнес он. — Скажи, что тоже любишь меня.

— Конечно, я люблю тебя. Я была бесконечно несчастна, когда ты покинул меня.

— Я не покидал тебя, — горячо возразил Доменико. — Это ты велела мне уйти.

— Это все из-за недопонимания, — прошептала Лаура и провела рукой по щеке Доменико. — Я начну изучать итальянский, чтобы это вновь не повторилось. Или я слишком далеко захожу в своих мыслях?

Доменико улыбнулся.

— Как ты могла так подумать? Мы принадлежим друг другу, Лаура. Прошу тебя хранить молчание до тех пор, пока я не скажу то, зачем приехал сюда.

— Слушаюсь, Доменико, — подразнила его Лаура.

— До того, как твоя мама позвонила мне, я решил продать свою квартиру.

— Что? — в ужасе воскликнула девушка. Доменико пожал плечами.

— Я не могу там больше жить без тебя.

— Тогда, думаю, будет лучше, если я приеду и буду жить с тобой. Со временем, — добавила она поспешно, увидев, как зажглись блеском его глаза.

— Как можно скорее, Лаура, — произнес Доменико повелительным тоном. — Мы и так потеряли много времени в разлуке. — Он дотронулся своей рукой до губ девушки. — Я пришел сюда сегодня, чтобы сделать тебе предложение. Я хотел быть терпеливым, ухаживать за тобой, чтобы доказать свои чувства, но я не могу больше ждать. Мне нужен твой ответ сейчас. Скажи, что выйдешь за меня замуж.

— Да, Доменико.

— Ты плачешь!

— Это от счастья.

Доменико поцеловал Лауру, впитывая губами ее слезы.

— Сейчас, — принес он, наконец, более ровным голосом, — скажи мне, ты завтракала?

— Нет. А ты?

— Нет. В последнее время меня мало интересовала еда, но сейчас я голоден.

— И я, — сказала Лаура, с удивлением обнаружив, что впервые за несколько недель она испытывает чувство голода.

Они достали тарелки, порезали хлеб и открыли контейнеры. Салат из сочных спелых помидор и «Моцареллы», изумительно вкусная ветчина и индейка с листьями салата были съедены с большим аппетитом. Трапеза завершилась бокалом великолепного белого сухого вина, который Доменико привез в специальном контейнере.

— Это было чудесно, — поделилась своим впечатлениями Лаура, убирая пустые тарелки.

Доменико жадно поцеловал Лауру, и желание накрыло обоих, но героическим усилием девушка отстранилась.

— Комната выглядит такой маленькой, когда она неубрана. Давай разберемся тут до того, как…

— До того, как? — прошептал Доменико, целуя горячую мочку ее уха.

— До того, как продолжим наш разговор, — с нажимом произнесла Лаура.

Когда кухня приобрела первозданную чистоту, Доменико усадил Лауру рядом с собой на софу.

— Любовь моя, ты помнишь, что я ходил по магазинам в тот злополучный вечер?

— Конечно. Я помню все, что произошло тогда, — содрогнулась Лаура. — Я подумала, ты ушел за бутылкой вина.

— Не за вином. — Доменико достал маленькую коробочку из кармана и передал ее Лауре. — А за этим.

Она развернула упаковку и обнаружила внутри бархатную коробочку с известным мировым лейблом. В следующее мгновение, затаив дыхание, Лаура заворожено смотрела на представшее перед ее глазами золотое кольцо со сверкающим камнем цвета дорогого коньяка.

— Я был прав. — Доменико взял кольцо из футляра и приблизил его к лицу Лауры. — Оно не так прекрасно, как твои глаза, но почти того же цвета.

Лаура затрудненно дышала, чувствую подступивший к горлу ком.

— Оно восхитительно. Я никогда не видела такого топаза.

Доменико надел кольцо ей на палец, и его глаза наполнились смехом.

— О, Лаура, как же я люблю тебя!

— Разве ты не должен пасть передо мною на колени?

— Я думал, тебе не нравятся эти романтические выходки.

— Твои романтические выходки мне нравятся, и даже очень, Доменико.