Я подарю тебе любовь - Татьяна Алюшина Страница 25

Она уехала, и Денису стало пусто. Еще пять дней назад он не знал о существовании Елены Алексеевны Невельской — не абстрактной журналистки, а реальной женщины. Не знал, и ему казалось все наполненным и достаточным. Но она уехала сегодня, и ему стало пусто.

Захотелось курить.

Денис давно, много лет назад бросил, и ни разу не потянуло, не подумалось о сигарете, даже в самые трудные моменты жизни, а сейчас он даже вкус дыма ощутил.

Сигареты в доме имелись. На втором этаже, в баре для гостей он держал несколько пачек разных сортов. Поставив кружку на подоконник, Денис пошел на второй этаж.

Поднявшись на две ступеньки лестницы, подумал, что лучше всего курить на балконе мансарды. Небольшой балкон с ажурными коваными перилами он приспособил под «место неспешки». Оттуда открывался дивный вид на поселок и дальше, аж до леса на холме. Для этой же «неспешки» там стояли два удобных глубоких кресла и столик плетеные, сделанные, увы, не им.

Денис порылся в шкафу, достал длинную дубленку — морозит все-таки. Подумал, что не обойдется одной сигаретой, и достал унты.

Унты в профилактически-лечебных целях он приобрел давно, несколько пар. Если ступня и голень замерзали на холоде, то тут же появлялась тягучая, выматывающая боль по всей ноге, аж до ягодицы. Ныло и болело несколько дней, не давая продыху, да так, что и сидеть становилось невмоготу, и ногу никуда не пристроить, как ни поворачивай.

Унты спасали и на работе. В цехах тепло, но двери хлопают непрерывно за ходящими туда-сюда, и тянет по полу сквозняком, да и по участку ходить в холода удобно.

Денис обул унты и прикинул: если уж утеплился и полезет на третий этаж, то не на пять минут, надо бы прихватить чего-нибудь горячего и вернулся в кухню.

Он хорошо устроился — термос крепкого черного чая и плед, взятый на всякий случай. Никакой, понятное дело, панорамы не видно, просто темень до подсвеченного очень далеко на горизонте московской трассой более светлого края неба.

Тишина. Шумит только еле слышно где-то летящий поезд.

Тишина.

Денис прикурил, закашлялся с отвычки, сделал пару глотков чаю, вдохнув поднимающегося на морозце ароматного пара, затянулся второй раз, уже получая удовольствие. Посмотрел на огонек сигареты, зажатой между пальцами, спрятанными в перчатку. Перчатки он тоже предусмотрительно надел, и шапочку вязаную.

Нельзя мерзнуть.

Сигарета белела на черном фоне невидимых пальцев, уютно-приветливо подмигивая огоньком.

Денис начал курить в училище…

Он покачал головой — не надо о былом! Еще раз отхлебнул чаю, затянулся.

Тряси тут головой, не тряси, отгоняй прошлое, не отгоняй, а точно знал, что и заснуть не сможет, и остановить давно задвинутое, намеренно не вспоминаемое, загнанное жестким приказом в другую жизнь, которая осталась в прошлом и умерла там.

Получается, не умерла. И не отболела.

Это из-за Лены. Она перевернула сегодня в нем сознание жизни, в котором жил долгие годы, как грядку давно заброшенную перелопатила, готовя под новую рассаду. Ничего не делая, не навязывая, она запустила в его нутро свою маленькую сильную ручку и открыла проржавевший люк, из которого хлынуло все вперемешку — и грязное, зловонное, застоявшееся, и хорошее доброе, и то, что он и от себя-то прятал, и то, чего не боялся.

Он затянулся, огонек вспыхнул, подмигнув.

Денис начал курить уже в училище.

В школе он не курил и пить не пробовал. Ему незачем было самоутверждаться среди сверстников, подобным образом завоевывая авторитет. «Слабо» — это не про него, в ту пору Денису Арбенину все было «не слабо». И испытывать его на этот предмет желающих добровольцев не находилось.

В школьные годы спортсмен-разрядник, крупнее и выше всех ровесников, невозмутимый и спокойный до «отморожения», как говаривала их классная, Денис не нуждался ни в каких дополнительных самостях. За обманчивой несуетностью, неторопливостью скрывались невероятной быстроты реакция и умение в секунды ориентироваться в ситуации.

Что в сумме и обернулось выбором профессии, о котором он степенно и уверенно сообщил родителям. Рязанское военное училище ВДВ. Его приняли с распростертыми объятиями, разве что не целуя. Вот там он и закурил, и пить научился с друзьями курсантами, что не мешало ему показывать лучшие результаты в роте.

Да и друзей истинных на всю жизнь приобрести — Вадим, Сашка и Ванька.

Развеселое времечко, невзирая на тяжеленные нагрузки.

Правда, с девушками у него трудно складывалось. И казалось бы, москвич коренной, симпатяга, здоровый, добрый, надежный, как Кремль, лучший курсант училища — выставочный экземпляр, мечта любой барышни, а уж барышни провинциальной — и говорить нечего!

Да только как до знакомства доходило — ни тебе слова, полуслова. «Да», «нет» — мычал что-то невразумительное, смущался и злился на себя. У мужиков уж по две-три подруги сменилось, а он все «бе-ме» да руки за спину.

Но на этот случай имелись лучшие друзья, которые и помогли расстаться с «девственностью» во всех отношениях, подсунув ему разбитную деваху, с которой Денис прокувыркался три увольнительных дня вместо поездки домой к родителям.

Оно вроде бы и замечательно и познавательно, и «поздравляем со вступлением», да только барышня многоопытная, когда он уходил, посмеиваясь, сказала:

— Теля ты, Денис, теля! Ни черта не умеешь, за что девушку надо хватать — не знаешь. Хорошо хоть, у тебя «агрегат» всем мужикам на зависть и всегда, салютуя, «честь отдает», с этим тебе повезло. Ладно, научу всему, так и быть.

Учиться у нее Денис не стал и больше с гейшей образованной не встречался. Месяца через три познакомился с Галей.

Долго ухаживал, руководствуясь наставлениями друзей, и остался у нее первый раз, когда Галины родители уехали на несколько дней.

Старался — а как же! — но вот же засада, все у него в голове про «теля» крутилось. Галя посмеялась необидно и за год их отношений сама всему обучила, вызывая легкую настороженность своими умениями.

Надо было жениться.

Это как устав — священно! Во-первых, все курсанты перед выпуском торопятся жениться, мало кому улыбается в хрен знает где расположенном гарнизоне без женщины сидеть. А вовторых, у них с Галей все к этому и шло прямым паровозом.

Но перед самой свадьбой и выпуском из училища Галя призналась Денису, что встретила другого, иностранца какого-то. Где встретила, черт знает, в Рязани этого добра не водилось, но она нашла.

Повинилась, поплакала, просила простить и сгинула из его жизни. Денис простил, чего уж, да и понял, что любить-то не любил — боли сердечной и обиды не переживал. К тому же выпустился из училища, и тут такое началось!

Абхазия — отметился, горячие точки — побывал, а потом уж и Чечня…