Дорога судьбы - Даниэла Стил Страница 25

Ее слова громом отдались в ушах Иеремии, и он покачалголовой:

– Нет, не надо... Не хочу... У тебя все в порядке?

– Да. – Не говоря больше ни слова, она провела ладоньюпо груди Иеремии и нежно поцеловала его в шею. – Я тосковала по тебе.

– И я тоже. – Он крепко обнял Мэри и прижал к себе,словно старался смягчить удар, который ему придется нанести.

Хватит ли у него сил? Зачем вообще говорить об этом? Нет,надо. Без этого нельзя. Казалось, она обо всем догадывается.

– Мэри-Эллен... – медленно отстранился он, – нам нужнопоговорить.

– Не сейчас, Иеремия, – испуганно возразила она, и уТерстона учащенно забилось сердце.

– Да, но... Я... я должен тебе сказать кое-что...

– Зачем? – Ее большие глаза наполнились печалью. –Ничего не хочу знать. Ты вернулся.

– Да, но...

И тут она испугалась по-настоящему. Неужели речь пойдет очем-то большем, чем случайная вагонная интрижка? Внезапно она почувствовала,что его слова переменят всю ее жизнь.

– Иеремия...

Случилось то, чего она боялась. А боялась она всегда.

– Что случилось?

Может, ей незачем об этом знать...

– Не знаю.

Это было самое страшное. Она видела, в каком смятенииИеремия.

– У тебя появилась другая? – отрывисто спросила она,прикрывая глаза, словно ей в сердце вонзили нож.

Как он мог?

Когда Иеремия наконец заговорил, его голос звучал глухо:

– Похоже, да, Мэри-Эллен. Сам толком не знаю. – Онотчаянно пытался не думать о Камилле, но, несмотря на все усилия, образ еестоял у него перед глазами. – Я пока ни в чем не уверен. Эти три неделиперевернули всю мою жизнь.

– Ох... – Мэри-Эллен опустилась на диван, пытаясь успокоиться.– Кто эта девушка?

– Она очень молодая. Даже слишком. – Эти слова добилиее. – Почти ребенок. И я пока сам не знаю, что чувствую...

Иеремия умолк, и Мэри-Эллен как будто слегка ожила. Онанаклонилась и положила ладонь на его руку.

– Тогда какая разница? Зачем ты мне об этом говоришь?

Может, она и была права, но Иеремия покачал головой:

– Так нужно. Это очень важно. Я сказал ее отцу, чтополгода подумаю. А потом... Я могу уехать...

– Насовсем? – прошептала потрясенная Мэри-Эллен.

Она не поняла его.

Иеремия вновь покачал головой:

– Нет. – Ему оставалось лишь сказать правду. – За ней.

Мэри-Эллен отпрянула, как от пощечины.

– Ты хочешь жениться на этой девушке?

– Может быть.

Воцарилось долгое молчание. Они неподвижно сидели рядом,пока Мэри-Эллен не подняла на Терстона печальный взгляд.

– Иеремия, почему мы с тобой так и не поженились?

– Наверное, потому, что время было против нас, – тихопрозвучал мудрый ответ Иеремии. – Сам не знаю. Нам и так было хорошо. – Оноткинулся на спинку дивана и устало вздохнул, чувствуя себя вконец измотанным.– Возможно, я вообще не создан для семейной жизни. Об этом мне тоже надоподумать.

– Может, все дело в детях? Ты захотел детей?

– Может быть. Я перестал думать об этом много летназад, но потом... – Он бросил на женщину несчастный взгляд. – Мэри-Эллен,теперь я и сам не знаю...

– Знаешь, я постараюсь...

Эти слова до боли тронули Терстона, он осторожно прикоснулсяк ее руке.

– С ума сошла... Ты же чуть не умерла в прошлый раз.

– Может, на этот раз все будет по-другому. – Но взглядее оставался безнадежным.

– Ты уже не молоденькая, и у тебя трое отличных рябят.

– Но они не твои, – ласково возразила она. – Япостараюсь, Иеремия... Я попробую...

– Я знаю, ты на это способна. – Не зная, что ещесказать, Терстон поцелуем заставил ее замолчать.

Мэри-Эллен прижалась к нему всем телом, они затаили дыханиеи долго сидели так в маленькой душной комнате. Наконец Иеремия отодвинулся.

– Мэри-Эллен... Не надо...

– Почему? – В ее глазах стояли слезы. – Какого черта?..Я же люблю тебя, разве ты забыл? – страстно прошептала она, и Иеремия смешался.

Он тоже любил ее. За семь лет они так привыкли друг к другу!Но ему никогда не хотелось жениться на ней, жить вместе, быть с ней рядом...так, как ему хотелось быть с Камиллой. Иеремия прижал женщину к себе, давая ейвыплакаться.

– Мэри-Эллен, прошу тебя...

– О чем? Расстаться с тобой? Ты приехал проститься?

Иеремия кивнул. На глазах у него выступили слезы.

– Но это же глупо! Ведь ты даже не знаешь ее... этогоребенка!.. О чем тут думать целых шесть месяцев? Если ты решил подумать –значит, это пустяки!

Она боролась за жизнь, и голос ее звучал скорее резко, чемподавленно. Иеремия поднялся и посмотрел на ее смятенное лицо. Мэри-Элленвсхлипнула, и он взял ее на руки. Говорить было не о чем. Иеремия медленноподнялся по лестнице, уложил Мэри-Эллен на кровать и стал гладить по волосам,утешая, словно маленькую.

– Мэри-Эллен, не надо... Все будет хорошо...

Она молча смотрела на него. Сердце ее было разбито. Возвратак прошлому нет. Череда никому не нужных субботних ночей казалась ей длинной,одинокой дорогой. Что скажут люди? Что он бросил ее? Она сжалась в комок,представив себе слова матери:

«Я говорила тебе, потаскушка, что этим кончится!»

Да, так оно и было. Потаскушка, к которой по субботам шлялсяИеремия Терстон. Все эти годы она гордилась этим, а теперь он ее бросил.

«Нужно было давно прибрать его к рукам», – говорила онасебе, прекрасно понимая, что никогда не пошла бы на это.

Их обоих вполне устраивали такие отношения...

Иеремия сидел на стуле возле кровати и смотрел, как онарыдает. Наконец Мэри-Эллен устремила на него взгляд больших зеленых глаз.

– Я не хотела, чтобы все так кончилось...

– Я тоже. Я бы мог сегодня ничего не сказать тебе, ноэто было бы нечестно. Я собирался молчать все эти полгода, и мне действительнонадо подумать.

– О чем?.. – Мэри-Эллен тихонько всхлипнула. – Какаяона?

– Даже не знаю, как тебе сказать. Она совсеммолоденькая, но не по годам умная. – Иеремии пришлось солгать, чтобы хотьнемного уменьшить боль Мэри-Эллен: – Она не такая красивая, как ты.

Мэри-Эллен улыбнулась. Он всегда был добр.