Игры сердца - Анна Берсенева Страница 25

Иван быстро встал с койки, оделся.

«Долго, интересно, Андрюха еще гулять собирается?» – подумал он.

Но подумал он это, уже выходя из каюты. Обстоятельства, при которых все произойдет, детально обдумывать не следовало. Будет как будет – разберемся.

На палубе было пусто и тихо. Баржа стояла в ночной тьме как в воде – так же, как стояла она на глади Байкала.

Но тьма все-таки была не абсолютная – на востоке уже брезжила над водой светлая полоска, еще и не полоска даже, а предвестье ее, предчувствие. И там же, на востоке, стояла у борта Марина. На фоне неба виден был только силуэт, но Иван сразу узнал ее по тяжелому узлу волос, по стройной фигуре. И поворот головы, одновременно решительный и покорный, – его было ни с чьим не спутать.

– Марина… – позвал он.

Она обернулась. Глаза его привыкли уже к темноте, и он видел выражение ее лица ясно. Не то чтобы как днем, а… Без преград, вот как.

– Я думала, ты спать пошел, – сказала она.

Она произнесла это простым, даже будничным тоном.

«Ну а как она должна была сказать? – подумал Иван. – И что сказать? Я ждала тебя всем сердцем?»

Конечно, Марина не могла бы произнести такую глупость. Да, собственно, не имело значения, что она сказала словами – ее глаза говорили больше любых слов. И этот поворот головы, эта склоненная корона… Он подошел к ней почти вплотную. Теперь ее глаза были видны ему совсем, их не надо было домысливать, они поблескивали прямо перед ним.

В глазах стояло ожидание. Маринины губы приоткрылись – совсем чуть-чуть, разомкнулись только. Иван наклонился и поцеловал ее. Сейчас он уже не чувствовал неловкости от того, что его намерения будут для нее слишком очевидны и поспешны, как тогда, на Ольхоне. Они уже поговорили друг с другом немало – по-дружески они разговаривали, по-человечески, – и никакой поспешности в их простом порыве друг к другу теперь не было. Должно было это между ними произойти, и вот происходило наконец, без спешки и без опоздания, точно вовремя.

Ее губы были так свежи, что Ивану показалось, он не целуется, а пьет чистую байкальскую воду. Он с трудом оторвался от ее губ. И не напился ими, конечно.

– Я и пошел спать. – Иван улыбался, глядя на Марину. Очень она была хороша! После поцелуя особенно. – Лег уже, а потом только сообразил, что заснуть не могу.

– Почему?

– А ты не догадываешься?

– Догадываюсь. – Она тоже улыбнулась. – И мне же, видишь, не спится.

– Пойдем?

Он взял ее за руку. Вопрос звучал в его голосе только потому, что он не хотел командовать ею, а не потому, что он ожидал ответа. Ответ был ему понятен.

Она кивнула. Полоска зари у нее за спиной стала шире, алее, словно и небо переполнялось страстью, желанием.

Когда дошли до каюты, Иван придержал Марину уже у самой двери и снова поцеловал. Она засмеялась тихо, волнующе и сказала:

– Не бойся, не передумала. Не убегу.

Мартинова по-прежнему не было. Ивану везло. Впрочем, он знал, что так и будет: сегодня была его ночь. Его и Марины.

Они довольно долго целовались уже в каюте. Видно, ей целоваться с ним нравилось так же, как ему с ней – оба даже до койки никак не могли дойти, хотя и тянуло туда очень. Но потом дошли, конечно.

Когда Иван снял с нее маечку, такую же белую, как та, из-за которой у него впервые глаза открылись на Маринину красоту – может, она поняла это тогда, потому и надела сегодня такую же маечку или даже ту самую, – когда он снял ее, то у него губы пересохли от желания. Так прекрасна была эта женщина, так совершенна ее фигура, абрис ее груди, шеи, рук…

Когда он снимал маечку, то задел, наверное, какие-нибудь шпильки, или что там у женщин бывает, и узел у Марины на голове распался, и волосы упали на плечи. Они были длинные, густые – Иван наконец понял, почему она не носит какую-нибудь более удобную для походной жизни прическу. Еще бы не хватало! От такого чуда отказываться… Он провел по ее волосам рукой – ладонь точно в воду погрузилась.

– Марина… – прошептал он. – Красота какая…

И ничего уж он больше не мог сказать, и она не могла. Они целовались как безумные, а тела их уже сплетались, сливались, становились одним общим телом.

Ноги у Марины в самом деле были длинные; сейчас это очень почувствовалось. Она не обнимала ими даже, а оплетала его, как лиана оплетает дерево. И все было жарким, горячим – и сами ноги, и между ног… Он стонал и хрипел от ее объятий, как от сильнейшего жара, как от огня, а ведь только что она казалась ему прохладной водою… Но никакого «только что» уже не было – было другое, новое, вся она была новая каждую минуту, она действительно была сплошной неизвестностью, предчувствие его не обмануло!

В первый раз все произошло очень быстро. Но не успели они даже отдохнуть толком, как их потянуло друг к другу снова, и этот второй раз был уже долгим, длинным, как летний день.

Летний день и начинался за стеклом иллюминатора. Первые утренние лучи падали Марине на лицо, на плечи, ее разметавшиеся волосы занимались от этого золотом, и это расплавленное золото у нее на плечах возбуждало Ивана не меньше, чем ее опухшие от поцелуев губы и ее глубокие, всем телом, объятья.

«Сильное дело красота», – думал он, лежа рядом с Мариной и чувствуя блаженный покой во всем теле.

Ему смешно было думать вот так, банальными словами, но что поделаешь, если эта банальность была чистой правдой? Маринина красота была так сильна и так осязаема, что приподнимала его над койкой, как мог бы приподнять какой-нибудь смерч, ураган, тайфун. Хотя ничего ураганного в Маринином поведении не было, а было в ней во всей, наоборот, много мягкого, приятного, и в постели тоже.

– Оденемся, Ваня? – сказала она. – Мартинов вот-вот придет, наверное.

То, что она догадалась и сказала об этом первая, понравилось ему, хотя сам он вообще-то и думать забыл о возможном появлении Андрея. Впрочем, он ведь еще и раньше понял, что она умна, тактична; сегодняшним его открытием на Маринин счет стала только ее страстность, да и страстность эту тоже можно было предугадать. Правда, Иван сталкивался со случаями, когда женщины, по всему обещавшие быть горячими как огонь, в постели оказывались сущими ледышками. А вот Марина подтвердила его ожидания.

– Спасибо тебе. – Он поцеловал ее ласково и в самом деле благодарно. – Ты хорошая очень. И мне с тобой было хорошо.

Марина быстро потерлась щекой о его плечо, села на койке, потом встала.

– Пойдем, Ванюша, пойдем, – сказала она. – Захочешь – все тебе еще будет.

«А то не захочу! – весело подумал он. – Дурак я, что ли, такую красоту не захотеть?»

Марина оделась быстро, но волосы закручивать в узел не стала. И когда вышли на палубу, Иван еще раз полюбовался их сияньем в утренних лучах. На воздухе, на просторе это сиянье было таким, что дух захватывало!