Шелк и тайны - Мэри Джо Патни Страница 24

Мгновенно насторожившись, Росс спросил:

— А почему я должен сделать это?

— Разве вы ей не муж?

Удивившись, что Джулиет рассказала об этом Салеху, Росс ответил:

— Только согласно английским законам. Настоящего брака между нами не существует. Сереван — дом, который Гул-и Сарахи выбрала, здесь же она и останется, я в этом уверен.

Салех внимательно поглядел на Росса, но ничего не сказал. Ему было интересно наблюдать за этим английским лордом: такое непроницаемое лицо, такой бесстрастный голос. «Пусть Гул-и Сарахи и ее красивый муж говорят, что между ними ничего нет, — их поведение свидетельствует об ином».

Английский лорд продолжал:

— Думаю, мне нет нужды напоминать об этом, но я все же скажу. Женщина, которую я знал под именем Джулиет Камерон, была своевольной и смелой почти до безрассудства. Я верю, что вы за ней приглядите и воспользуетесь своим на нее влиянием, чтобы она не бросалась своей жизнью, когда в этом нет необходимости.

«Очень интересно», — подумал Салех.

— Вы правы, вам не следует об этом просить. Я сделаю все, что смогу, чтобы защитить ее. А после нее — вас. — Он, украдкой улыбнувшись, налил себе чаю. Салех всегда считал, что у Гул-и Сарахи должен быть мужчина, и вот теперь он перед ним. «И такой мужчина стоит того, чтобы за него держаться».

Распорядившись о самых неотложных делах, Джулиет решила пострелять по мишеням, чтобы успокоить натянутые, как тетива, нервы. Она торопливо пришла в глубокий овраг, который использовался здесь для обучения стрельбе. Это было отличное природное укрытие, ибо горный рельеф заглушал шум до такой степени, что звуки выстрелов были почти не слышны в находившейся неподалеку крепости и в деревне.

Она пришпилила на земляной вал зеленые листья величиной с ладонь и начала стрелять. В течение получаса Джулиет в полной мере применила все свое искусство, справедливо считая, что в предстоящем путешествии от нее потребуется превосходная меткость.

И все же, несмотря на сосредоточенность и разрозненное эхо ружейных выстрелов, она очень скоро услышала звук чьих-то осторожных шагов. Она мгновенно поняла, кто это, — по походке и по еле различимому шороху, который в отличие от восточной обуви производили по гравию и камню сделанные в Европе башмаки.

Росс приближался, и Джулиет воодушевилась от самоуверенности. Не имея понятия, что ему сказать, она так и стреляла, пока не кончились все патроны. Половина листьев-мишеней оказались сбитыми.

Из-за спины Джулиет донеслось:

— Впечатляет. По-моему, я не встречал никого, кто стрелял бы так быстро и так метко.

— Это ружье заряжается с казенной части, поэтому так быстро. — Джулиет с благодарностью ухватилась за нейтральную тему и, повернувшись, вручила ружье Россу, вспомнив при этом, что в муже ей всегда нравилось, как он спокойно воспринимает ее традиционно мужские навыки.

Росс опытным движением разрядил оружие и внимательно осмотрел его.

— Отличное ружье. Полагаю, изготовлено на заказ английским оружейным мастером?

— Да, это улучшенная обработка конструкции Фергюсона, хорошо пристреляно. В этой части света такое оружие просто необходимо. Хочешь попробовать?

Он кивнул, и Джулиет достала из патронной сумки с полдюжины патронов. Не сговариваясь, они сумели не коснуться друг друга. «В этом превосходном умении действовать сообща и без прикосновений есть какая-то ирония. Но еще большая ирония заключается в том, что я предложила ему свое ружье. Такой близости я не позволила бы ни одному мужчине».

Росс на миг задержался, приноравливаясь к оружию, потом прицелился и начал стрелять. Джулиет принялась считать про себя. Он выстрелил шесть раз менее чем за минуту. Не так быстро, как удавалось ей, но зато весь лист оказался изодранным в клочья.

— Может, я стреляю и быстрее, — рассудила она, — но ты точнее.

— Возможно. — Росс возвратил ружье. — Настоящее искусство состоит в том, чтобы стрелять хорошо, когда это нужно. Вчера мое ружье не принесло мне никакой пользы: оно осталось на лошади, а я нет.

За ночь Росс как-то неуловимо изменился. Джулиет, вглядываясь в его лицо, поняла, что вчера он жаждал расспросить ее, попытаться наладить их отношения, в нем была какая-то открытость. Теперь все это исчезло. Он принял решение относительно своей блудной жены, и его порывы были отныне за семью печатями, за барьером его самоконтроля, непроницаемого, как вулканическое стекло. Его карие глаза не выказывали ни тепла, ни гнева, но одну только безликую вежливость, с которой он обратился бы к любому случайному знакомому.

Джулиет мысленно решила соответствовать его отстраненности, ибо так было бы легче для них обоих. К сожалению, она сомневалась в себе, поскольку сдержанность и умение владеть своими эмоциями никогда не были сильной стороной ее характера.

Росс невзначай прислонился к валуну и скрестил руки на груди.

— Неужели у меня такой странный вид? Или ты надеешься, что если будешь долго и свирепо взирать на меня, то я исчезну?

— Прости, я не хотела так таращиться. — Джулиет опять залилась румянцем. За вчерашний день она краснела чаще, чем за весь прошлый год, поэтому лучше было перейти к общим темам. Впрочем, Джулиет передумала. «Может, самообладание — не самая сильная моя черта, зато прямота уж безусловно. Так что я сейчас ею же и воспользуюсь». — Не знаю, как и вести себя с тобою, Росс. Ты для меня и знакомый, и чужой одновременно. У тебя есть какие-нибудь предложения?

Несмотря на то что он не двинулся с места, у Джулиет создалось впечатление, что он напрягся.

— Знакомость — это просто иллюзия, — ответил он. — Двенадцать лет назад мы очень мало узнали друг о друге, а наши отношения были страстными, но в основном поверхностными. Большую часть своей зрелой жизни мы прожили порознь, занимались разными делами, среди людей разной культуры. Мы чужие, Джулиет, хотя в ближайшие два месяца будем преследовать одну и ту же цель. Полагаю, мы должны вести себя, как дальние родственники, которых ничего не связывает, но они дружелюбно настроены друг к другу.

Губы Джулиет болезненно скривились от изумления. «К лучшему это или нет, но любовь к Россу формировала и определяла всю мою жизнь, и он не может считать наш брак всего лишь „поверхностными отношениями“. Впрочем, я спросила Росса о его чувствах и заслужила тот ответ, который он мне дал».

— Прекрасно, — сказала она, пытаясь держаться непринужденно. — Буду считать тебя троюродным братом.

— Троюродным братом, с которым давно не виделась, — с мрачным юмором согласился он. — А потом во время путешествия неплохо бы тебе выказывать желание падать ниц и ублажать своего работодателя.

Джулиет высоко вскинула брови.

— Я собиралась выступить в роли этакого незадачливого, ненадежного слуги, который не позволит обмануть тебя никому, кроме его же самого.