Отец моего жениха - Алайна Салах Страница 24

Сон не идёт ни через час, ни через два. Я продолжаю изводить себя угрызениями совести, корить за эмоции, которые не должна испытывать в адрес никого, кроме Димы, и уж тем более в сторону его родного отца. То, как отзывчиво моё тело откликалось на этого мужчину, приводит меня в растерянность.

Когда стрелки часов показывают шесть утра, я словно лишенный функции сна зомби поднимаюсь с постели, принимаю ледяной душ, и на цыпочках выскальзываю в коридор. Надеюсь, после ночных возлияний олигарх все еще крепко спит, и народная мудрость о том, что сон алкаша короток и беспокоен, к нему не относится.

Готовкой я решаю себя не утомлять, чтобы по привычке не столкнуться с Молотовым на кухне. Куплю Диме бульон во Вкусвилле. Сейчас, когда я немного пришла в себя, вчерашнее происшествие уже не кажется мне таким жутким преступлением, но судьбу испытывать я не хочу.

Запрыгиваю в прибывшее к воротам дома такси и называю водителю адрес больницы, где лежит Дима. Мне нужно поскорее увидеть его и понять, что то, что я испытала ночью — не более, чем наваждение.

— Я тороплюсь, - говорю таксисту, который слишком долго возится с навигатором, и с опаской поглядываю на крыльцо дома.

Все же утром реальность воспринимается несколько иначе. Ну подумаешь, перебрал человек с алкоголем, перепутал с кем-нибудь из любовниц, поэтому и касался меня так. Скорее всего, интимные фрагменты вчерашней ночи выпадут из нетрезвой памяти Молотова, и он ничего не вспомнит. При встрече со мной он не смутится и не будет чувствовать себя неловко. Так почему бы и мне не сделать того же самого? Так будет проще для всех. Да, так я и поступлю.

Когда дом со спящим в нем Молотовым скрывается из вида, я опускаю голову на спинку сидения и впадаю в легкую дрему вплоть до того, как такси доезжает до больницы.

Приехала я слишком рано, а потому мой ВИП пропуск впервые пригождается. Под удивленные взгляды медсестер я поднимаюсь на нужный этаж и захожу в палату. Дима все еще спит, отвернувшись лицом к окну. Я сажусь на стул рядом с ним и всматриваюсь в красивые черты лица. Вот он, мой любимый человек и будущий муж, с которым мне понятно и спокойно. Я тоскую по нему в его отсутствие, и отсюда эти дурацкие мысли. Они ведь с отцом в чем-то похожи. Родинками, например.

Я касаюсь пальцами его Диминой руки и слегка сжимаю, чтобы успокоить волнение. Поворочавшись, он открывает глаза и смотрит на меня с удивлением.

— Малыш, ты почему так рано приехала? Сколько сейчас времени?

Пытается приподняться на локтях, но я останавливаю его, демонстрируя экран телефона. Часы на нем показывают семь тридцать утра.

— Я соскучилась, Дим. Мне кажется, словно за эти дни мы отдалились, и я не могла ждать дольше.

— У нас все в порядке, Юль, — Димка потягивается на кровати и со стоном прижимает ладонь к правой половине живота. – Ты какая-то напряженная. Что-то случилось?

Не в силах смотреть ему в глаза, я поднимаюсь со стула и подхожу к окну.

— Я тут подумала…

Отодвигаю штору, собираясь с духом, чтобы озвучить идею с переездом, как дверь палаты без стука распахивается и внутрь входит рыжеволосая медсестра. Расплывается в улыбке при виде Димы, а на меня даже не смотрит. Сучка.

— Будь хорошим мальчиком, Дима, а не как в прошлый раз, - протягивает ему электронный градусник и, вильнув бедрами, уходит из палаты.

— О чем ты хотела поговорить? – невозмутимо спрашивает Дима, засовывая градусник подмышку.

На порнографическом появлении медсестры я решаю сегодня не заострять внимания и возвращаюсь на стул.

— Дим, давай на время визита твоего папы арендуем квартиру. Как-то это неправильно жить вместе под одной крышей. Он взрослый человек и это его дом.

Дима хмурит брови, обдумывая мои слова, после чего кивает.

— Если ты так хочешь. Где бы ты хотела – на Патриарших или Арбате? Сегодня отец заедет, и я возьму у него денег.

— Нет, нет, – захлебываюсь неприятием, я отрицательно кручу головой. — Не нужно ничего спрашивать у отца. Мы можем разделить аренду напополам. Если ты согласен, то я сегодня же пороюсь на Авито.

— В центре квартиры дорогие, Юль. Что такого в том, что я попрошу папы нам помочь?

— Потому что мы должны сами. Мы ведь пожениться собираемся. Не можем же мы постоянно жить на деньги твоего отца.

— Я не работаю, Юль, — пожимает плечами Дима. — Да и ты тоже. На что мы будем жить?

— Я работаю, насколько мне позволяет учеба. И ты мог бы… — я мнусь, потому что чувствую себя не в праве указывать ему, что делать, — ну когда-нибудь же тебе придется подыскивать работу, правильно?

— Когда-нибудь да, но не сейчас. Мой отец зарабатывает кучу денег. На кого ему еще тратить свои деньги? Я его единственный сын.

Я смотрю на Диму, который, кажется, искренне недоумевает над моим желанием жить независимо от денег Молотова, и чувствую как утро стремительно мрачнеет. Как объяснить Диме, для чего нам стремиться к финансовой независимости? Я думала, рано или поздно все к ней стремятся.

— У меня через час лекции начинаются, — бормочу, подхватывая сумку. — Я тебе позже позвоню.

— Эй, — Дима берет меня за руку и ласково улыбается. — Поцелуешь меня?

Наклонившись, я касаюсь быстро губами его рта, но Дима перехватывает рукой мою шею и настойчиво целует меня с языком.

— Спасибо, что заехала, малыш. Посмотри, квартиры, ладно? Я все решу.

Сергей.

Утро уже давно не бывает добрым. По-крайней мере, не в этот мой визит в Москву. Это в Лондоне я привык вставать выспавшимся и собранным: пойти в спортзал, получить порцию утреннего минета от Мадины, и выпить кофе без риска наткнуться на невесту сына, стоящую на четвереньках. На родине все происходит иначе – полная неразбериха, трещащая голова, мучительный стояк и никакой стабильности. Ни в чём.

Я приоткрываю веки и жмурюсь от яркого солнца, проникающего в глазницы, от чего голова начинает раскалываться с удвоенной силой. Во рту сухо, на лбу испарина. Да, Серега, круто ты перебрал с виски. Воспоминания накатывают волнами, вызывая желание заново провалиться в спасительное небытие. Рязанка передо мной на коленях. Моя рука на ее губах. Губы мягкие и податливые. Точно настоящие. Мой палец у нее во рту. Влажно и горячо.

Дерьмо. Какого черта я вообще стал ее трогать? И девчонка тоже хороша: полезла ко мне со своим пледом. И что она вообще забыла дома? К подруге, вроде, собиралась.

Результат от воспоминаний плачевный: несмотря на сильнейшее похмелье у меня стоит. Я бы и рад забыть произошедшее ночью, но, к сожалению, помню все до деталей. И как еле сдержался, чтобы не зайти в комнату к Юле, поставить ее на четвереньки и трахнуть, тоже прекрасно помню. Хорошо, что все-таки сдержался.

Ледяной душ совсем не спасает. Я злюсь на себя, на рязанку, вечно маячащую перед глазами, на Диму, который ее притащил, поставив тем самым под удар не только мое самообладание, но и бизнес.