Из плейбоев в идеальные мужья - Линн Грэхем Страница 24

На долю секунды он удивился своему поведению. Он женился на Пикси, чтобы зачать ребенка, а теперь, когда есть шанс, что она забеременела, он тревожится. Она такая хрупкая… А ребенок может оказаться крупным… Аполлон решил, что ему надо выпить.

К тому времени, когда багаж Пикси распаковали и она попивала чай на тенистой террасе, а Гектор гулял по извилистым садовым тропинкам, она смирилась, что Аполлон не был в восторге от своего будущего отцовства. Он исчез как дымка, и она в очередной раз поняла, что никогда не станет его женой по-настоящему.

Доктор Флорос – мужчина среднего возраста, бородатый и очень веселый – вручил Пикси тест на беременность, который она отправилась делать в комнате на первом этаже.

– У моей жены очень хрупкое телосложение, – сказал Аполлон врачу, пока Пикси отсутствовала.

– Природа обо всем сама позаботится, – беззаботно заверил его доктор Флорос. – Если результат теста положительный, я возьму у нее анализ крови.

Пикси смотрела, как полоски на тесте меняют цвет, но не понимала, что это означает, потому что упаковка и инструкции к тесту были на греческом языке.

– Поздравляю! – по-английски объявил доктор Флорос, увидев результаты теста.

У Пикси слегка закружилась голова, и она быстро присела, внимательно глядя на Аполлона. Он замер, на его лице не отражалось никаких эмоций, и Пикси захотелось ему врезать. Аполлон сказал ей об анализе крови, и она немного занервничала, потому что боялась уколов. Увидев шприц, она чуть не потеряла сознание. Аполлон вовремя обнял ее, чтобы она не упала.

– С тобой все в порядке? – Аполлон уложил ее на диван. – Не смотри на иглу. – Он присел рядом с ней и крепко сжал ее руку.

Анализ был сделан. Пикси извинилась перед врачом. Врач ушел. Аполлон попросил Олимпию принести Пикси чаю.

– Скажи хоть что-нибудь, – произнесла Пикси, когда они остались одни.

Аполлон нахмурился:

– О чем?

– Ну, мы зачали ребенка за шесть недель. Ты мог бы хотя бы притвориться радостным! – раздраженно заметила Пикси.

– Я рад, – неубедительно ответил он. – Но ты едва не упала в обморок. Я испугался.

– Я ненавижу иглы и уколы, у меня закружилась голова и потемнело перед глазами, – довольно резко объяснила Пикси. – Во время беременности обычно кружится голова. У Холли она постоянно кружилась.

– К счастью, у нас есть лифт. Тебе не придется ходить по лестнице.

Пикси изумленно вгляделась в его лицо:

– Ты считаешь, я буду ездить на лифте на второй этаж? Ты свихнулся?

– Ты можешь упасть на лестнице, – с предельной серьезностью ответил Аполлон.

– Благодарю вас, мистер Оптимистичность! – Пикси положила голову на подушку и постаралась представить себя в роли матери. Она не позволит странному пессимизму Аполлона испортить ей настроение. Ребенок. Милый, великолепный малыш… Она не сможет удержать Аполлона, но с ней останется ее ребенок. Она была так счастлива. Ребенок утешит ее в будущем, когда Аполлона не будет рядом.

Она напомнила себе, что им предстоит развод. Потом ей придется привыкнуть видеть фотографии Аполлона с другими женщинами в бульварной прессе и знать, что он делит с ними постель. Конечно, он будет навещать своего малыша, а потом их ребенок сможет сам к нему приезжать. Все будет очень цивилизованно и вежливо. Но уже сейчас у нее болезненно сжимается сердце, когда она думает, что потеряет Аполлона.

Он наблюдал, как слезы катятся по щекам Пикси, пока она смотрит в потолок. Она не радовалась беременности, и он задался вопросом, почему ожидал от нее иного. Она любила детей, но в нынешней ситуации она зачала ребенка по условиям сделки. Ей придется растить ребенка одной, и, возможно, она чувствует себя в ловушке, потому что в ее возрасте большинство женщин бездетны и свободны как ветер.

Аполлон пришел в ярость, подумав о том, что после развода Пикси сойдется с другим мужчиной. Он испытывал к ней странные, собственнические чувства, и это его беспокоило. По непонятной причине он чувствовал ужасную усталость, словно только что поднялся на гору.

– Кстати, через несколько недель на острове будет большой праздник, – объявил Аполлон, желая сменить тему. – Я организовал его в прошлом месяце.

– Спасибо, что хоть предупредил меня, – съязвила Пикси.

– Я пригласил друзей и родственников, чтобы отпраздновать наш брак. – Аполлон усмехнулся. – Это будет маскарад.

– О боже… – сонно пробормотала Пикси и уткнулась лицом в подушку, поворачиваясь к Аполлону спиной.

– Я позаботился о наших костюмах, – сказал Аполлон с гордостью и облегчением по поводу того, что ей не придется об этом беспокоиться.

– Я знаю, что ты все предусмотрел. Ты помешан на контроле.

Аполлон вдруг заволновался, не упадет ли Пикси с дивана во время сна. Он впервые в жизни так сильно о ком-то беспокоился, кроме своего отца.

* * *

Аполлон лег в постель на рассвете. Пикси не спала. Она лежала и наблюдала за игрой лунного света и теней. Она слушала, как Аполлон принимает душ, видела, как он голышом шагает к кровати.

Он тихо улегся на кровать, с трудом сдерживая возбуждение. Пикси беременна, и он не имеет права к ней прикасаться. Но она зажгла огонь в его душе, когда они впервые занимались сексом. И погасить этот огонь может только она. Аполлону было не по себе: он всегда относился к сексу как к развлечению. Если ему хотелось какую-то женщину, он наслаждался ею определенное время, а потом находил ей замену. А теперь по необъяснимой причине такая тактика казалась ему скучной.

Пикси слегка передвинулась и коснулась рукой его плеча.

Он повернулся к ней лицом, его глаза блестели в лунном свете.

– Мы не должны, – выдохнул он с внезапным удивлением.

– Не глупи, – прошептала Пикси и погладила его по животу. – Я беременна, но я не развалюсь на части.

Громко простонав, Аполлон опустился на Пикси и жадно поцеловал ее в губы.

– Вот так-то лучше, – самодовольно заметила Пикси и погладила пальцами его влажные взъерошенные волосы. Она была в восторге от того, что он по-прежнему хочет ее.

– Не двигайся, – приказал Аполлон, прижимая ее к подушкам. – Я все сделаю сам, куколка моя.

Их близость, как обычно, была восхитительной. Удовлетворенная и уставшая, Пикси заснула в объятиях Аполлона.

Обнимая ее, он с удивлением понял, что ему начинают нравиться подобные нежности. Он коснулся ее живота широкой ладонью. Он вдруг задался вопросом, хватит ли у него смелости бросить собственного ребенка и не воспитывать его. Вспоминая, как хорошо и приятно ему было с отцом, Аполлон почувствовал почти животную потребность быть рядом со своим малышом.