Коварство и честь - Эмма Орчи Страница 24

К этому времени Пепита полностью пришла в себя. С трудом встала, взяла лампу и направилась к двери, очевидно, намереваясь самолично проверить, что произошло с месье Бертраном, и ни в коей мере не разделяя беспокойства госпожи. Остановившись на пороге, она повернулась к Терезе, которая машинально двинулась за ней.

— Месье Бертран сидел на кухне. Я подложила подушку ему под голову, чтобы было удобнее. Неожиданно кто-то набросил мне на голову шаль, подхватил как пушинку, и помню только какой-то неприятный запах, от которого закружилась голова. Очнулась только, когда услышала голоса расходившихся гостей. Потом ты позвала меня, и я попыталась объяснить, что не могу слова сказать. И это все.

— Когда все это произошло, Пепита?

— Вскоре после прихода последнего гостя. Я взглянула на часы. Было около половины первого.

Тереза недоуменно нахмурилась, но ничего больше не сказала. Сейчас в темноте, в льнувших к телу одеяниях она удивительно походила на привидение. Не задумываясь, она последовала за горничной.

Кухня была пуста, но Тереза уже ничему не удивлялась. Почему-то она этого ожидала. Знала, что Бертран исчезнет. Окна кухни, как и всей квартиры, выходили на балкон с перилами кованого железа. Открыть их изнутри было легче легкого. Но именно изнутри! И не Бертран же накинул шаль на голову старушки! Значит, кто-то похитил молодого человека, кто-то крайне дерзкий и смелый. И он не пришел через балкон, потому что еще в начале вечера окно было заперто Пепитой. Нет! Неужели он прокрался через входную дверь и увел Бертрана? Быть не может! Но в таком случае каким образом проник в квартиру? Прошел сквозь стены, как лукавый дух?

Пока Пепита возилась на кухне и ворчала, Тереза стала обходить квартиру. Она была крайне озадачена. Но больше не боялась. Теперь, когда можно поговорить с Пепитой и все лампы горят, к ней быстро вернулись обычное мужество и самообладание. Она не верила в сверхъестественное. Ее рациональный трезвый ум отвергал намеки Пепиты на то, что волшебные силы унесли Бертрана в безопасное место.

Да, у нее были свои теории, загадки, предположения, выводы, которые она поспешила выбросить из головы. Взяв свечу, она отправилась осматривать квартиру. И едва вошла в спальню, тайна сразу открылась. Ставня высокой стеклянной двери взломана снаружи, стекло в одном из десятка мелких переплетов разбито, что позволило незваному гостю просунуть внутрь руку, повернуть задвижку и проникнуть в комнату. Все было сделано умно и очень ловко; осколки стекла, усеявшие ковер, не зазвенели, упав на мягкий ворс. Если бы не исчезновение Бертрана, обстоятельства позволяли бы предположить, что в квартиру проник ловкий вор.

Морщинка на лбу Терезы стала еще глубже. Подвижный рот с красиво изогнутыми губами гневно искривился. Рука, державшая подсвечник, заметно дрожала.

— Господи Боже! — ахнула вошедшая в комнату Пепита. — Неужели это возможно?

Увиденное развязало ей язык, и, принявшись убирать следы вторжения, она дала волю негодованию против наглого мошенника, который, вне всякого сомнения, попытался их ограбить и только по какой-то счастливой случайности, разгадка которой обязательно обнаружится, не сумел осуществить свою затею.

Достойная старушка положительно отказывалась связать бегство месье Бертрана с очевидной попыткой взлома.

— Мистер Бертран был намерен уйти, бедняжка! — решительно объявила она. — Ты дала ему понять, что здесь он подвергает тебя опасности, не говоря уж о том, что тебе пришлось беседовать с этой бандой убийц, которых Господь рано или поздно накажет!

Из этой реплики можно было заключить, что Пепита не вдохнула революционные идеалы с воздухом своей родной Андалусии.

Тереза Кабаррюс, страшно утомленная событиями этой ночи, как и непрестанным ворчанием служанки, наконец отослала сердито бормотавшую старушку спать.