Решил, что я твоя? - Кэтти Уильямс Страница 24

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, что она, как и ты, собранная и строгая. А она, похоже, в отличие от тебя, живет эмоциями.

– Мне не нравится, что ты вторгаешься в мою частную жизнь.

– Я не вторгаюсь, Элис, – возразил Габриэль, – а выражаю интерес.

– Я об этом не просила, – произнесла Элис и отвернулась к окну.

Вообще-то можно было пройтись и пешком. В хорошую погоду получасовая прогулка до деревни всегда умиротворяла.

Габриэль припарковался на деревенской площади и посмотрел на Элис. Ее лицо завораживало. Габриэлю захотелось снова схватить ее в объятия и целовать. Он вдруг поразился, насколько сильную эмоциональную реакцию она у него вызывает. Раньше ему была абсолютно безразлична жизнь его любовниц за пределами постели. Она права: он действительно ленив. Но не с ней.

– Почему твоя мать боится тебе признаться, что у нее есть мужчина?

– Что?! – Элис рассмеялась. – Ты понятия не имеешь, что несешь. И хватит уже совать нос в наши дела!

Элис распахнула дверь и огляделась в поисках ресторана. Вряд ли здесь есть шансы его с чем-то перепутать. И впрямь: она сразу заметила красно-белые тенты на углу, где раньше находился магазинчик.

– Не убегай от меня! – Габриэль властной рукой удержал ее за запястье.

– Никуда я не убегаю… в каком смысле – у матери есть мужчина?

– Расскажу за ужином.

Габриэль направился к ресторану, ощущая иррациональное облегчение оттого, что Элис идет за ним. Ему хотелось взять ее за руку, но он сдерживался.

Вот так выглядит неприкрытая страсть, думала Элис. В Париже он был с ней внимателен и галантен, постоянно выказывал мелкие знаки внимания, прилюдно целовал, держал за руку… Но теперь во всем этом больше не было необходимости. Они снова в Англии, и он даже на нее толком не смотрит.

– Рассказывай, – скомандовала Элис, когда их усадили за угловой столик и вручили меню.

– Ну, не сказать, чтобы я много знал, – ответил Габриэль. – Просто твоя мать мимоходом упомянула о каком-то мужчине, который давно за ней ухаживает. Она сказала, что недавно начала с ним встречаться, а потом захихикала и сообщила, что никак не может набраться смелости тебе признаться.

Элис ощутила укол ревности. Мать не подавала и виду, что что-то подобное происходит! Впрочем, стоит смотреть правде в глаза: все разговоры с Элис о мужчинах сводились к тому, что с ними нужно быть осторожной. Вряд ли мать могла надеяться на ее радужную реакцию на такую новость.

– Понятно, – пробормотала Элис. Черт бы побрал этого хорошо выглядящего мерзавца, перед которым нужно держать лицо.

Габриэль накрыл ее руку своей:

– Я ей сказал, что ты наверняка будешь рада узнать, что она нашла родную душу.

– Ну, вообще-то, может, я и не была бы так уж рада, – пробурчала Элис, убирая руку.

Официант принес вино, и Элис отхлебнула из своего бокала для храбрости.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня было не такое уж счастливое детство, – мрачно сказала Элис. – Мой отец был грубиян и бабник, и матери приходилось это терпеть. Ты прав: она не такая, как я. Эта история ее сильно подкосила.

Элис посмотрела на Габриэля, ожидая увидеть на его лице скуку, и была поражена, увидев там поддержку и сочувствие.

– Не могу поверить, что все это тебе рассказываю…

– Тебе пришлось быть сильной вместо своей матери, – задумчиво сказал Габриэль, отхлебнув вина.

Значит, вот как выглядит вовлечение в жизнь другого человека. Он сам всю жизнь полагался только на себя, ничего ни от кого не ожидая. Опыт показал, что любая помощь несет какую-либо выгоду помощнику. Это была универсальная формула, которая раньше работала безупречно – до того, пока он не поддался глупой сентиментальности, напомнил себе Габриэль.

– Когда отец умер, мать могла наконец принадлежать сама себе и жить, как хочет. Однако годы сосуществования с абьюзером не прошли ей даром: она становилась все более тревожной и со временем потеряла возможность выходить из дома. Пришлось обратиться к терапевту. Это не слишком быстрый процесс, но в последние пару месяцев заметны серьезные улучшения. Я, конечно, никогда не запрещала ей встречаться с мужчинами, но у нее могло возникнуть такое впечатление… Кто он вообще такой?

– Я не знаю подробностей, Элис, я же сказал.

– Интересно, откуда она вообще знает о ресторане. Наверное, она сюда с ним ходила! Наконец она начинает возвращаться к нормальной жизни!

Элис вдруг задумалась: а насколько нормальной была ее собственная жизнь? В ней же нет ничего, кроме работы и постоянной тревоги за Памелу. Тревоги, для которой скоро могут исчезнуть основания.

– Ну вот, теперь ты все это знаешь. А зачем, Габриэль? Тебе же не интересны окружающие, – с горечью сказала Элис.

– Ты опять пытаешься со мной поругаться, Элис. Но не выйдет.

Ей вдруг остро захотелось задать ему какой-нибудь вопрос о его собственной жизни – но что-то ее удержало. Возможно, ожидание очередной лекции на тему того, как он ни с кем не сближается. Или желание сохранить о нем какие-то свои иллюзии?..

Нет, Габриэль не изменится, было бы глупо на это рассчитывать. Скорее в аду похолодает.

Элис с сожалением подумала, что ее мать оказалась гораздо более смелой, чем она сама. Пока Элис ограждала себя от повторения болезненного прошлого опыта, Памела набралась храбрости снова попробовать, не боясь возможной неудачи.

Она исподтишка наблюдала за Габриэлем, который незаметно пытался ее разговорить, снова превратившись в того внимательного, заботливого и тактичного мужчину, которого она видела в Париже.

Габриэль заметил, что атмосфера изменилась, и его охватило чувство торжества. Он больше не думал, что ему требуется лишь переспать с ней, чтобы выкинуть ее из головы. Теперь он просто думал о том, что ему нужно с ней переспать. Еще и еще. Он не мог дождаться конца ужина – хотя, откровенно говоря, вряд ли пристойно заниматься с ней сексом в доме ее матери. Однако мысль о том, чтобы ждать возвращения в Лондон, чуть не заставила его зарычать от разочарования.

– Если хочешь, я могу остановиться где-нибудь в другом месте, – угрюмо сказал он.

– Почему ты вдруг передумал?

– Потому что я заметил, что тебе не нравится эта идея.

– Я, конечно, была удивлена твоей настойчивости – и чуть ли не сильнее внезапному гостеприимству моей матери. Но лучше оставить все как есть, иначе она решит, что мы поругались за ужином. – Элис немного помолчала. – Может, если бы я не была такой строгой, она нашла бы своего единственного пораньше.

– Может, он вовсе и не единственный. А просто приятный собеседник, который водит ее по ресторанам.

– Что ты хочешь сказать?