Свет во тьме - Элен Фишер Страница 24

— Я хочу вас, — прошептала она, на этот раз менее стыдливо.

Выражение дикой, необузданной страсти на его лице не оставляло никаких сомнений. Как же так — он отчаянно желал ее сейчас, в то время как сегодня днем и прежде вовсе и не замечал? Выходит, все совсем не так. Она не могла больше противиться своей судьбе и, слегка ошеломленная тем, как развиваются события, повторила еще раз.

— Я хочу вас.

Так оно и было. Она тянулась к этому человеку с высокомерием и обаянием Грея, а также со страстностью Заварда. Он медленно поднялся с кресла и посмотрел на нее с высоты своего роста. В глазах его пылала страстью — Дженнифер впервые в жизни ощутила ответное желание. Она не сопротивлялась, когда его рот коснулся ее губ. У нее и мысли не было противиться этому.

Напротив, она ответила ему, охотно и радостно, пылко обняла за широкие плечи, отдаваясь прекрасному ощущению его рук и губ. Даже когда его губы чуть приоткрылись и он осторожно коснулся языком ее языка, она не отпрянула, а только теснее прижалась к нему. Ее пьянили вкус яблочного бренди на его губах, надежность и жар его рук. Наверное, это сон. Реальность никогда не бывает столь прекрасна.

Но это был не сон. Его ласковая рука на ее груди, пьянящие поцелуи — все, все было реальным! Чувства, которые она так долго таила в себе, мощной волной нахлынули на нее, лишая разума, подавляя волю. Она только беспомощно стонала от наслаждения и все сильнее прижималась к нему своим нежным телом.

Даже когда он повалил ее на восточный ковер, она не стала протестовать. Вернее, была не в состоянии сделать это, даже если бы захотела. Теперь, когда он целовал ее все с большим пылом, ей казалось, что сбываются ее сны. И потом, она считала, что облегчает его горе, и это доставляло ей радость.

Его руки осторожно заскользили по ее телу, осмелев, он стал ласкать ее ноги, бедра и наконец, добрался до заветного влажного грота. Дженнифер закусила губы, чтобы не вскрикнуть от не изведанного ранее ощущения. Ее бедра словно сами по себе двинулись ему навстречу. Когда же он задрал подол ее платья, она, ощутив разгоряченную мужскую плоть, только застонала и крепко обхватила его за талию.

— Грей, — зашептала она ему на ухо, силясь сказать, как много значат для нее его ласки.

Едва ее влажные губы коснулись его, уха, как он задрожал и выдохнул:

— О Боже, Диана. Как я тебя люблю!

Диана…

Дженнифер невольно окаменела от ужаса, но было уже поздно — он грубо вошел в нее, разрывая плоть. Она закричала от жуткой боли. И увидела широко открытые глаза Грея. Тот вдруг словно очнулся ото сна и как-то разом сконфузился. Тем не менее он не смог остановиться и, только удовлетворив свою потребность, поспешно откатился в сторону.

Дженнифер тут же свернулась калачиком на полу. ЕЙ хотелось вскочить и выбежать прочь из комнаты, но ноги не слушались ее. От ее страсти не осталось и следа, едва она услышала имя Дианы. Как унизительно! Он представлял себе, будто занимается любовью с Дианой. Никогда в жизни она не ощущала себя такой разбитой и подавленной.

Неужели это и есть то, что называют высокими чувствами? Тогда ей ничего не нужно. Ни страсти. Ни любви. Ничего. Та пустота, в которой она жила до встречи с ним, была гораздо безопаснее. Какая же она наивная дурочка!

Грей сидел рядом с ней на ковре, опустив голову, но на сей раз не плакал.

— Мне очень жаль, — тихо сказал он. — Я не знал, что вы девственница. Мне показалось, что вы согласны и хотите меня… было так легко представить себе, будто вы и есть Диана… — Он покачал головой. — Я использовал вас. Весьма сожалею.

Он встал на ноги и торопливо вышел из комнаты. Дженнифер же долго еще лежала на ковре, чувствуя, как между ногами струится кровь и словно кровоточит ее душа. Наконец она встала, дрожащими пальцами поправила одежду, села за стол и невидящим взглядом уставилась на пламя свечи.

На следующее утро, сидя в своем кабинете, Грей тяжело переживал случившееся. Незнакомое, но крайне неприятное чувство вины ужасно тяготило его, и он мрачно смотрел на зеленые панели кабинета.

Он вовсе не желал причинять боль жене. Конечно, его редко интересовали чьи-либо переживания, но в памяти его вновь и вновь всплывали огромные глаза Дженнифер, в которых отражалось неизбывное страдание, и он не мог забыть это.

Все происшедшее представлялось ему как в тумане, и не только из-за алкоголя, а еще и потому, что его пьянила страсть к женщине, которую он никогда больше не увидит. Сначала он и в самом деле поверил, что Дженнифер ему приснилась. Ее светлые волосы были темнее, чем у Дианы, но выглядела она соблазнительно! А этот ласковый голос, прелестное тело, Временами он понимал, что это вовсе не сон, но все-таки не отпускал ее. И совсем уж не представлял, что она девственница. О, эта кожа золотистого оттенка, нежная и упругая плоть. Верно, она была красивой блондинкой, хотя ее фигура была не такой пышной и податливой, как у Дианы. Чувствовалось, что она довольно сильная, потому что многие годы была занята тяжелой, изнурительной работой. И как ни странно, он нашел ее гладкое, сильное тело невероятно привлекательным. Он просто не мог остановиться.

«Нет, — поправил он себя со злостью, — не хотел останавливаться.

Он вспомнил ее ласковый голос, утешавший его, ее нежные руки, и его едва не стошнило от отвращения к самому себе. Она хотела лишь помочь ему, успокоить, а он в ответ причинил ей физическую и душевную боль. Чем больше он думал об этом, тем противнее становилось у него на сердце. Его раздражало сочетание реальности и грез, и все же нельзя не признать, что она была теплой, страстной и любящей. И он воспользовался ее невинностью и открытостью и надругался над ней.

Наконец ему надоело обвинять самого себя, а потому, поднявшись, он тихонько прошел в гостиную, где Дженнифер сидела за клавесином. Поглощенная работой над пьесой собственного сочинения, она не оборачивалась, пока он не кашлянул. Девушка тотчас повернулась и широко открыла глаза.

И хорошо, что она испугалась, это куда лучше, чем видеть жуткую пустоту в ее глазах, как прошлой ночью. Грей решил как-то загладить вину, если это возможно.

Логичным было бы начать с извинений, но Грей, как истинный мужчина, не смог начать с этого, а потому хрипло произнес:

— Я обо всем подумал. — Дженнифер ничего не ответила и, потупив взор, принялась с интересом рассматривать красивые серебряные застежки на своих туфлях. — Несколько дней назад, — нерешительно продолжил он, — я обещал научить вас ездить верхом. Может, сегодня же и начнем? — Она посмотрела на него огромными глазами. — Пожалуйста, — добавил он.

Дженнифер была ошеломлена. Она никогда прежде не слышала, чтобы Грей о чем-нибудь просил. Видимо, это и есть извинение.

— Хо… хорошо, — запинаясь, ответила она.

Его суровое лицо смягчилось.

— Что ж, переоденьтесь в костюм для верховой езды и приходите на конюшню. Я подберу вам лошадь.