Волны огня - Энн Хэмпсон Страница 24

— Я не голодна!

— Перестань. Тебе необходимо поесть.

Шани сверкнула глазами:

— Это то, к чему ты не можешь меня принудить. Если я сказала, что не буду есть, значит, не буду! — от злости на глазах ее выступили слезы. Чем только провинилась она перед судьбой, что та сыграла с ней столь злую шутку? Пять лет спустя Андреас все-таки выиграл. Нет смысла сопротивляться, нет смысла взывать к его состраданию или чувству собственного достоинства. Он был греком, а она — его женой. И этим все было сказано.

Пока она сетовала на судьбу, Андреас развел в камине огонь, затем исчез в кухне. Шани подошла к окну. Затворы находились внутри, но бежать она не пыталась. Ведь открыть пришлось бы не только окна, но и ставни, а ее муж наверняка был начеку и чутко прислушивался к каждому доносившемуся из гостиной звуку. От волнения и досады кровь гулко пульсировала у нее в голове, она бессильно прикрыла лицо ладонями. Все, что было связано с Брайаном, являлось ее собственной, ничем не обоснованной иллюзией; вопросы о разводе не подлежали обсуждению. Она жена Андреаса, и это навсегда.

— Шани, — донесся до нее голос мужа.

— Да?

— Будь добра, помоги мне. Понятия не имею, что мне делать с этим стейком.

Почти машинально она пошла на его голос и встала на пороге кухни. Она словно находилась в трансе. Ненавидела его. Но еще больше ее тревожило то, как глубоко он в последнее время засел в ее мыслях.

— Он замороженный, — пробормотала она, приподняв холодный и твердый кусок мяса.

— Значит, нужно подождать, пока он оттает. — Он посмотрел на часы. — Уже довольно поздно, но, я полагаю, мы не можем класть его в духовку в таком вот виде?

Она молча кивнула. Как невероятна эта ситуация! И как она могла просто смириться с ней, не пытаясь если не драться с ним, то, по крайней мере, ужалить его словами? Драться с ним?.. Немногого же она добьется, сделав подобную попытку, подумала она, глядя на его сильные, жилистые руки, умело и неустанно спасавшие человеческие жизни.

— Да, она начнет чадить, — согласилась Шани, взгляды их встретились, и в глазах его она увидела только нежность.

— Хорошо, тогда давай пока сделаем овощной гарнир.

Внезапно глаза ее снова злобно вспыхнули.

— Я, кажется, сказала, что не голодна!

— Проголодаешься, как только почуешь запах пищи. Вот у нас морковь, а… подожди-ка. Сейчас посмотрим. Да, я ведь просил Агни купить цветную капусту. В списке она была, и я вроде все зачитал. Значит, она где-то здесь.

— Ты сама предусмотрительность, — заметила Шани, стараясь, чтобы голос прозвучал ехидно.

— Питание необходимо человеческому организму, дорогая.

В глазах его прыгали озорные смешинки, и она досадливо повернулась к нему спиной. Однако делать было нечего, и она принялась резать овощи, и вскоре овощная запеканка была поставлена в духовку. Шани стояла у плиты, пораженная собственным послушанием. И все же какой смысл был ей противостоять своему мужу? Так или иначе, испытание это рано или поздно ей пройти придется — в этом не было ни малейших сомнений, Так зачем осложнять себе жизнь и лишний раз распалять Андреаса?

Поэтому она съела свой ужин, невзирая на возникавшее порой ощущение, что ей вот-вот сделается дурно. А потом, когда она убрала со стола тарелки и стала их мыть, Андреас, заключив ее в свои объятия, не встретил ни малейшего сопротивления. Поначалу он просто держал ее в руках, будто пытаясь понять ее, проникнуть в ее ощущения.

— Я представить себе не мог, что все будет именно так, моя Шани, — сказал он некоторое время спустя. — Я искал тебя и надеялся, что, когда найду, смогу убедить тебя вернуться ко мне, жить со мной, быть моей настоящей женой. Вместо этого ты сразу стала просить меня дать тебе свободу, чтобы ты могла выйти за другого. — Он задумчиво помолчал. — Во время отпуска я надеялся… — тут он прервался и отпустил ее. Взгляд его был печальным, но он так и не продолжил свою мысль. Что он собирался сказать? В памяти ее всплыли его слова: «И если по истечении нашего отпуска ты все еще будешь желать развода…»

Если? Так, значит, он втайне лелеял надежду, что после проведенных на острове двух недель развода она уже не пожелает. Какой странный он человек! Не будь она абсолютно уверена, что единственная его цель — это господство над ней, можно было бы подумать, что он действительно любит ее.

— Так, значит, ты ожидал полной капитуляции? — взгляд ее был полон презрения. — Этому не бывать. Ты прибегнул к мерзкому шантажу, чтобы сделать меня своей женой, и к подлому трюку, чтобы заманить меня сюда. Но никогда я не стану твоей. Никогда.

Ответил он негромко:

— Ты станешь моей, Шани, пускай даже только сегодня, один-единственный раз, этой ночью. Я знаю, ты будешь меня ненавидеть, но ты не получишь развода, прежде чем…

— Так, значит, ты признаешь, что получить его я могу? Ты утверждал, что я могу получить развод только с твоего согласия, хотя все это время знал, что мне стоит лишь упомянуть об обстоятельствах, приведших меня к замужеству, и никаких трудностей с ним у меня бы не возникло.

Как ни странно, слова Шани совершенно его не тронули. Он просто ответил:

— Ничего я не признаю. В очередной раз повторяю, что развода без моего согласия быть не может. — Он бросил на нее хмурый и слегка озадаченный взгляд. — И тебе это прекрасно известно. Мы обсуждали это… — он не договорил, сжав зубы. — К чему эта болтовня? Как я и сказал, после сегодняшней ночи развод больше даже обсуждаться не будет.

Шани стояла в саду, когда Андреас вышел из дома. Теплый горный воздух, пропитанный ароматом соснового леса, был невероятно чистым и свежим. Она пощупала свое запястье и нахмурилась. Сама не зная зачем, она надела свой браслет, свадебный подарок Андреаса. Он лежал на столике перед зеркалом, и надела она его, по всей видимости, машинально. В сторону долины полетела птица, и Шани проводила ее взглядом, не переставая размышлять о происшедшем.

«Ты станешь моей, Шани, пускай даже только сегодня, один-единственный раз, этой ночью. Я знаю, ты будешь меня ненавидеть» — так сказал ее муж, и в голосе его слышалась печаль. Но, пытаясь найти в собственной душе подтверждение последним его словам, она обнаружила неуверенность. Действительно ли она его ненавидит? Сомнения не покидали ее, сомнения и замешательство, которое она чувствовала каждый раз, когда образ мужа вторгался в ее мысли.

Он подошел к ней, и она обернулась, удивляясь, каким спокойным и невозмутимым было его лицо. А как выглядела она сама? Ведь, причесываясь, она даже не посмотрела в зеркало. Впрочем, она знала, что лицо ее пылает, а в глазах светится нечто, познанное ею только теперь. Также она знала, что сердце, в котором должна бы поселиться холодная ненависть, билось так быстро и… радостно, что по всему телу разливалось блаженное тепло. Мгновение он оценивающе смотрел на нее, явно отметив про себя и ее покрасневшее лицо, и подрагивающие от возбуждения руки, но, в конце концов, никак не прокомментировав эти факты, лишь негромко заметил: