Долго без тебя - Александра Ревенок Страница 24

Он растерялся.

— Ну… У меня были только догадки… Я боялся… В общем, я не хотел показаться идиотом, — на высоких скулах мужчины проступил легкий румянец.

— Идиотом?

— Глупцом, дураком…

— О, Патрик в этом вопросе очень…

— Мне просто, как и большинству населения земного шара, не нравится выглядеть смешно.

Мэри усмехнулась:

— Вот сейчас, когда краснеешь, как девица — ты выглядишь смешно. А верить в то, что есть что-то, чего твоими переменными не описать — это правильно.

— Переменчивыми? Чем переменчивым?

— Не переменчивыми, а переменными. Это такие величины… Они постоянно изменяются, как… как погода или температура на улице. Им присваивается имя. Например, Погода, как бы она не изменялась — она все равно останется погодой, но она может быть солнечной, дождливой, морозной… Мэри, ты не знаешь как еще объяснить?

— Э… Ты знаешь, я не знаю, как по-другому объяснить… Мне, например, стало понятно… Может быть, такими переменными и можно описать все…

— Ох, Мюренн, я даже не знаю, как по-другому объяснить…

Девушка сосредоточенно на что-то смотрела и, казалось, не слышала, что дальше говорили Мэри и Патрик. Она словно говорила сама с собой. Потом медленно перевела взгляд на мужчину и улыбнулась:

— Я не знаю правильно ли, но, кажется, я поняла. Только зачем эти все переменные? Зачем все описывать ими?

— Э… — «Зачем? Знаешь ли ты, Патрик, зачем?» Мужчина почесал затылок. — Я даже не знаю как это объяснить… — Мэри рассмеялась. Мюренн внимательно смотрела на Патрика и ждала ответа, а он… Он просто потерял дар речи.

Женщина покачала головой:

— Отомрите, молодежь! Патрик, ты не все на свете можешь объяснить, так что уймись. Мюренн, после праздников тебе надо будет нанять репетиторов — тогда ты сама найдешь ответы на все свои вопросы.

— А кто такие репетиторы?

— Репетиторы это учителя. Они помогут научиться тебе всему, чему учат в школе. Только делают это дома. Мэри, — мужчина покачал головой, — Мэри, я не знаю как бы мы были без тебя! Почему я не подумал об этом раньше?!

Она хитро улыбнулась:

— Я думаю, ты сам догадываешься почему. — Патрик и Мюренн залились краской. — Ешьте, пока не остыло.

— Мэри, ты обещала…

— Я помню, что я обещала. Но я же сказала — после ужина.

На окнах горели высокие восковые свечи. В камине потрескивали поленья. На высоких стенах и потолке отражались мигающие гирлянды. За окном уже в полную силу разгулялась метель. Сиды спрятались в холмах…

В одно прекраснейшее летнее утро, незадолго до восхода солнца… В волшебный час молодой ирландец Дик Фицджеральд стоял на берегу моря близ Смервикской гавани. Солнце стало всходить из-за громадной скалы и красными лучами своими прогонять седой туман, еще лежавший над волнами. Вскоре все море засияло на солнце, как громадное зеркало, в которое спокойно гляделись окрестные берега.

Дик с восторгом любовался чудной картиной солнечного восхода, а сам думал: «Как грустно смотреть на все это одному, когда нет ни души живой возле, с которой бы можно было поделиться дорогим впечатлением, передать свои мысли, свои чувства, а кругом меня, — сказал он, оглядываясь, — все пусто, ни живой души, — одно только эхо отозвалось, может быть, на слова мои… И он вдруг остановился. Недалеко от себя, у подошвы утеса, увидел он женщину ослепительной красоты; она сидела на берегу и медленно, грациозно поднимая руку, белую, как снег, расчесывала золотым гребнем свои длинные, изумрудно-зеленые волосы.

Дик, еще будучи ребенком, слыхал от матери, что если у морской девы отнять ее маленькую островерхую шапочку, то дева теряет способность возвращаться в свое подводное царство, пока не вернуть ей ее шапочки. В голове Дика тотчас созрел план: подкрасться тихонько к морской деве и овладеть шапочкой, лежавшей возле нее на песке. Придумано — сделано.

Но едва успел Дик спрятать шапочку в карман, как морская дева обернулась в его сторону, потом закрыла лицо руками и горько-горько заплакала. Дик, понимавший очень хорошо, что причиной этих слез была у бедной феи мысль о вечной разлуке со своей родиной, подсел к ней поближе, взял ее за руку и стал утешать, как мог. Но фея продолжала плакать по-прежнему; однако же ласки взяли свое: она, наконец, подняла голову, взглянула на Дика и сказала ему:

— Человек, скажи, пожалуйста, ты хочешь съесть меня?

— Съесть? — с удивлением спросил Дик. — Да помилуй! С чего это тебе в голову пришло? Уж не рыбы ли выставили людей в глазах твоих в таком дурном свете?

— Так что же хочешь ты со мной сделать, коли не съесть меня? — спросила его фея, не спуская своих глаз с его лица.

— Что? — повторил Дик. — А вот что. Скажи мне: хочешь ли ты быть моей женой? И если ты согласна, так вот тебе мое честное слово, что не далее, как сегодня же вечером, ты будешь носить мое имя!

— А что это такое деньги? — с удивлением спросила морская дева.

— О! Деньги — это такая вещь, которую очень хорошо иметь, когда в чем-нибудь нуждаешься или хочешь ни в чем себе не отказывать.

— Мне и без того не приходилось себе отказывать ни в чем: чего бы я ни пожелала, стоило только приказать рыбам, и они тотчас же все исполняли.

После этого разговора на берегу Дик повел свою невесту домой — в тот же вечер с ней обвенчался.

Зажил Дик со своей женой припеваючи: все ему удавалось и счастливилось, а у нее все домашняя работа спорилась и кипела в руках, как будто она всю жизнь свою прожила на земле между людьми, а не между странными существами подводного царства. Через три года у Дика было уже трое детей: двое мальчиков и одна девочка. Можно сказать, наверное, что он бы счастливо прожил всю свою жизнь с милой феей, если бы человек мог не забывать в счастье о мерах благоразумной предосторожности. Но — увы! — чем более Дик жил со своей женой, тем более забывал о ее происхождении и о том, что у нее когда-нибудь может явиться желание вернуться опять на свою родину. Он даже не позаботился спрятать ее шапочку куда-нибудь подальше, а просто бросил ее под кучу старых сетей, лежавших в темном углу его хижины.

Однажды, когда Дика не было дома, жена его, строго следившая за чистотой, захотела вынести из хижины все лишнее и прибрать ее к приходу мужа получше. Она подошла к старым сетям, лежавшим в углу, сдвинула их с места и вдруг увидела на полу свою дорогую волшебную шапочку. Тысячи новых мыслей и старых воспоминаний тотчас же зароились в голове ее; она подумала о своем отце, о своих подругах, о родине… Потом пришли ей на память муж ее, Дик, и маленькие детки, которым еще так нужны были и ласки, и заботы матери. Однако же она подняла свою шапочку, повертела ее в руках, подошла к колыбели, где спал ее младший сын, поцеловала его, простилась с остальными детьми и, утешая себя мыслью, что она может сойти в море лишь на время и всегда вернуться к своему милому Дику, медленно направилась к берегу.