Страсть к удовольствию - Нина Роуэн Страница 24

Клара подошла к лежавшей на столе кипе бумаг, взяла небольшой свиток и развязала бечевку. Бумаги разлетелись по столу, и среди них оказалось несколько листков с записями и какой-то чертеж. Расправив его, Клара прижала края листка книгами.

Замысловатая схема напоминала чертеж музыкальной шкатулки, но к центральной шестерне подводились зубчатые приводы. Бумага была густо испещрена пометками, сделанными каллиграфическим почерком месье Дюпре, что делало лист похожим на украшенную миниатюрами страницу древнего манускрипта.

– Дядя, а что ты скажешь об этом? – спросила Клара, указав на листок.

После недолгого изучения чертежа Гранвилл отрицательно покачал головой. Он уже собрался отойти, но вдруг остановился и снова склонился над столом, внимательно рассматривая чертеж, причем с каждой минутой хмурился все больше.

– Что это? – спросила Клара.

– Не знаю. Но раньше я ничего подобного не видел. – Гранвилл потянулся за листком с пометками Дюпре. – Дай-ка мне карандаш, милая.

Клара тут же принесла дяде карандаш и несколько листов чистой бумаги. И вдруг заметила, что миссис Фокс неотрывно наблюдает за Гранвиллом. Себастиан тоже это заметил и подошел к Кларе, так что теперь все трое не сводили с Гранвилла глаз.

А мистер Блейк, что-то бормоча себе под нос, вглядывался в чертеж, то и дело сверяясь с заметками. Потом схватил карандаш и начал что-то быстро и неразборчиво писать. Почувствовав, что дядя чрезвычайно заинтересовался находкой, Клара в нетерпении сжала кулаки.

Наконец мистер Блейк, запустив пятерню в волосы, вывел еще несколько букв, расположив их в форме квадрата.

– Дядюшка, что же это? – не выдержав, спросила Клара, сердце ее гулко колотилось. – Это телеграфный аппарат?

– Не совсем. Но это устройство также предназначено для передачи сообщений, хотя и с помощью некоего шифра.

– Это именно то, что нужно, – заявил Себастиан.

Клара и Гранвилл молча уставились на него, и он добавил:

– Это то самое устройство. – Себастиан сделал вдох, чтобы унять охватившее его волнение. – Оно передает телеграфные сообщения посредством тайнописи. Полагаю, некоторые называют этот способ кодированием.

Гранвилл нахмурился и пробормотал:

– Могу лишь предположить, что месье Дюпре послал мне эти бумаги в надежде на то, что я найду им применение. – Он пристально посмотрел на гостя, и солнечные блики на стеклах его очков сделали взгляд Гранвилла еще более подозрительным. – Клара сказала, что вы ищете чертежи для своего брата. Это так?

– Да, – кивнул Себастиан, внезапно почувствовав странную неловкость. – Брат написал мне из Санкт-Петербурга и попросил помочь. Теперь он приехал в Лондон. Он хочет представить собранную машину Министерству внутренних дел, отдав должное месье Дюпре как автору этого изобретения. Рискну заметить, что если министерство заинтересуется этим проектом, то мой брат Дарайус проследит за тем, чтобы семья месье Дюпре получила соответствующее вознаграждение.

Гранвилл смотрел на Себастиана все так же пристально, а Клара сгорала от нетерпения. Она готова была отдать эти чертежи кому угодно – даже самому дьяволу, – если это помогло бы ей вернуть сына.

– Так значит, это те самые чертежи… – тихо сказала она. – Отдайте их своему брату, и покончим с этим.

Но Гранвилл положил руку на стопку бумаг и проговорил:

– Клара, ты должна понять, что месье Дюпре отправил мне эти чертежи в надежде, что я сохраню их в целости. Я не могу отдать оригиналы.

– Так сделай копии, – сказала Клара. – Ты ведь можешь это сделать, верно?

Мистер Блейк молча нахмурился. Клара снова сжала кулаки.

– Дядя, прошу тебя! – взмолилась она.

Гранвилл внимательно посмотрел на племянницу и со вздохом ответил:

– Только ради тебя, Клара, я соглашаюсь на это. – Он повернулся, взглянул на чертежи и заметки и добавил: – Начну прямо сейчас. На это, пожалуй, уйдет день или два.

Клара облегченно выдохнула, и в тот же миг ее охватило странное предчувствие: казалось, что все произошедшее лишь предвестие того, что ждало ее в будущем, и неопределенность нынешней ситуации представлялась пугающей и в то же время приятно волнующей.

Она посмотрела на Себастиана. Тонкая полоска света играла в его темных волосах и высвечивала золотистые крапинки в карих глазах. Не заметив ее взгляда, он начал расспрашивать Гранвилла о шифрах и способах их передачи, а Клара, улучив момент, вышла из комнаты. Ее дыхание участилось, а сердечко трепетало словно лист на ветру – ей никак не удавалось успокоиться.

– Контрапункт! – Голос Себастиана прокатился по коридору, и Клара, повернувшись, увидела, что он направляется к ней.

Приблизившись, Себастиан остановился и посмотрел на нее напряженным взглядом.

– Что вы сказали? – прошептала Клара.

– В музыке контрапункт означает независимые мелодические линии, которые вступают в гармонию при совместной игре, – объяснил Себастиан. – Точно так же в нашей ситуации мы можем помочь друг другу обрести желаемое.

Это слово – «желаемое» – ошеломило Клару.

– А вы… – Она сглотнула, чтобы увлажнить пересохшие губы. – Вы подумали о том, какие последствия будет иметь для вас женитьба на мне?

– Я действительно все обдумал. А вы знаете, каковы мои ожидания?

Клара невольно вздрогнула. Да, она прекрасно понимала, какие «ожидания» Себастиан имел в виду. Она понимала это с того самого момента, когда мысль о браке впервые пришла ей в голову. Ведь Себастиан Холл не относился к тому типу мужчин, которые согласились бы на платонические отношения в браке, – пусть даже этот брак основывался на взаимовыгодном расчете. И мысли об этом не давали ей покоя по ночам, когда она, лежа в постели без сна, нервно теребила простыни, стараясь унять то и дело пробегавшую по телу дрожь, причину которой не могла понять.

Она вновь и вновь говорила себе, что вполне может на это согласиться, потому что Себастиан – порядочный человек, который, конечно же, выполнит свою часть соглашения. Ей лишь необходимо передать ему копии чертежей и произнести клятву перед алтарем, а потом – показать себя хорошей и верной женой. А значит… ей придется разделить с ним постель.

Яркий румянец окрасил ее щеки, и Клара отвернулась, чтобы восстановить самообладание. Что ж, разве раньше ей не приходилось быть с мужчиной? Разве она не знала, чего ожидать? И если Себастиан Холл хоть в этом похож на Ричарда, то он заберется к ней под одеяло, задерет ночную рубашку и в течение считаных минут покончит с делом. Нужно только лежать и ждать, когда все это закончится.

Да. Но если так, отчего же предчувствие чего-то нового росло в ее груди при одной только мысли об этом? Почему же она не могла освободиться от мыслей о Себастиане? Почему постоянно представляла, как он возвышается над ней в темноте и как она затем ощущает на себе тяжесть его тела и чувствует прикосновения его длинных изящных пальцев, медленно приподнимающих ее сорочку?..