Любовь без преград - Моника Маккарти Страница 24

Джанет была права. Добраться до Роксборо окольным путем оказалось несложно. Никто не заметил их и не поднял шума. Все завершилось благополучно для них обоих.

Она проскользнула в замок и обратно, наладив связь с новым источником информации об изменениях в военном положении, и вернулась к Юэну в церковь менее чем через час. Важность этого контакта нельзя было переоценить, и Джанет была главным звеном в этой цепочке передачи сведений.

Пусть она победила, заставив Ламонта согласиться с ней, однако ее победа обернулась лишь холодностью и отчужденностью в их отношениях.

Они проехали оставшийся путь от Роксборо до Берика на реке Твид почти в полном молчании. Прежняя легкость в беседе исчезла. Раньше его можно было бы назвать почти болтливым по сравнению с тем, какие лаконичные и грубоватые ответы срывались с его языка теперь. Джанет чувствовала его напряжение и тоже не могла расслабиться. После нескольких часов совместного путешествия верхом на лошади все тело ее ныло от попытки сохранять дистанцию между ними. Удобство, когда она могла облокотиться о его грудь, осталось воспоминанием.

Во время кратких остановок, чтобы накормить и напоить лошадь, Ламонт едва смотрел на нее.

Их отношения резко изменились, и Джанет знала, в чем причина. Она чувствовала себя виноватой, но не знала, как объяснить ему свое поведение. При этом она понимала, что так будет лучше. Она делала свою работу, а он — свою. Если рассказать ему всю правду, это только усложнит дело.

Но каждый раз, когда она смотрела на его суровое, холодное лицо, сердце ее сжималось. Ей хотелось протянуть руки и обнять его, покончив с той отчужденностью, на которую он обрек себя. Но к чему это приведет?

Джанет снова и снова убеждала себя, что поступила правильно, но это не могло успокоить растущую тревогу. А когда они остановились у ворот Монастыря Колдингхем, Джанет почувствовала, как внутри нее зарождается паника.

— Мы здесь для того, чтобы навестить епископа, — сказал Юэн монаху, который отозвался на звонок колокольчика. — Скажите ему, что прибыла сестра Дженна и ее сопровождающий.

Он спешился и помог ей спуститься на землю, пока они ждали возвращения монаха.

Было еще не совсем темно, и Джанет отчетливо видела жесткую линию его плотно сжатых челюстей. Она закусила нижнюю губу и принялась теребить складки платья.

— Юэн, я…

Он резко повернулся к ней, на лице его сохранялась маска безразличия.

— Да?

Ее сердце учащенно забилось, пока она искала подходящие слова.

— Я… благодарю вас.

За что благодарила его, она не знала. Джанет не желала ни его защиты, ни его общества. Она была против, но он предоставил ей и то, и другое — и за это стоило поблагодарить, не так ли?

Ламонт кивнул, и она увидела промелькнувшую на мгновение теплоту в его глазах. Что он хотел сказать ей, осталось неизвестным, так как монах вернулся и открыл калитку, чтобы пропустить их к епископу.

Их провели через двор в небольшой отдельный домик, примыкавший к монастырю. Поскольку внутри было темно, монах зажег несколько свечей, прежде чем снова оставил их одних.

В ожидании епископа Джанет внезапно задумалась: что Юэн собирается ему рассказать? Ламбертон будет рад услышать, что она установила связь в Роксборо, однако едва ли будет доволен, узнав, что случилось с ней и с английскими солдатами вблизи Мелроза. Неизвестно, как эта история прозвучала бы из уст Юэна.

— Я была бы вам чрезвычайно признательна, если бы вы позволили мне самой рассказать епископу о том, что произошло в лесу.

Он резко вскинул брови, и она поняла, как легко он угадывал ее мысли.

— Догадываюсь, какой это будет рассказ.

Джанет стиснула зубы. Несмотря на перемену в их отношениях, ему тем не менее легко было ее разозлить.

— Может быть, в таком случае вы сами расскажете ему обо всем?

Его голубовато-серые глаза потемнели.

— Думаю, вы уже однажды воспользовались этим козырем, сестра.

Джанет почувствовала прилив тепла к щекам, понимая, что он прав.

— Я не понимаю, зачем вы все так усложняете. Я не собираюсь рассказывать то, о чем не следует говорить.

— Да, однако я представляю, как вы расскажете ему о том, что так тревожило меня. Я подозреваю, что вы могли бы описать даже Армагеддон как простой ярмарочный день.

Джанет поджала губы.

— Вы преувеличиваете мои способности. Уверяю вас, епископ понимает, какая существует опасность.

— А вы понимаете? — Его взгляд встретился с ее взглядом. — Обещайте, что вы уступите войну мужчинам и оставите ее, и тогда я позволю вам рассказать о вашем путешествии так, как вы хотите.

Джанет с трудом удержалась от резкого возражения, хотя внутри вся кипела от гнева. Все ранее смущающие ее чувства исчезли. «Уступить войну мужчинам». Юэн Ламонт считал женщин не более чем беспомощными, глупыми созданиями, которые нуждались в сильном мужчине, способном защитить их. Хотя он, конечно, отвечал высоким требованиям, она не хотела иметь дело с человеком, который рассуждал таким образом. Физической привлекательности недостаточно, какой бы действенной она ни была. Джанет должна благодарить его за то, что он напомнил ей об этом.

— Решайте быстрее, — сказал он. — Епископ уже идет.

Она ничего не слышала, однако спустя несколько мгновений нахмурилась, отчетливо различив приближающиеся шаги.

— Хорошо, я согласна, — сказала она, нисколько не чувствуя себя виноватой в том, что солгала. Она согласна с тем, что мужчины должны сражаться, но это не означает, что она не будет продолжать делать то, что делала до сих пор.

Юэн подозрительно сузил глаза, видимо, не поверив ей, но от дальнейших расспросов ее уберегло появление епископа.

Ламбертон приветливо улыбнулся ей, но улыбка исчезла с его лица, когда он увидел Юэна. Джанет не нуждалась в особой проницательности, чтобы заметить, что епископ был недоволен им.

— Мы ожидали вашего возвращения гораздо раньше, — сказал он Юэну. — Ваши друзья искали вас.