Когда сбываются мечты - Альенде Эстель Страница 24

– Когда король занемог, – продолжал дух Катерины, – он потребовал, чтобы я всегда была возле него. Все понимали, что дни короля сочтены, и мне хотелось сделать все, что было в моих силах, чтобы он ушел из жизни с миром. Я тогда была беременна, ребенок должен был вот-вот родиться, но я дежурила возле кровати свекра неотступно, была рядом, словно преданный пес. Признаться, нам обоим так было легче. Я читала ему, давала лекарства, кормила, если он мог что-то съесть. Преодолевая свою боль, он смотрел на мой огромный живот с невыразимой нежностью, понимая, что жизнь продолжается. И был рад этому, хотя часто грубил мне и капризничал. Я не могла на него сердиться, я чувствовала ответственность перед ним не только за этого ребенка, но и за благополучие королевства, которое перейдет Вильгельму.

– Вы подарили Вильгельму дочь, – сказала Пепета.

– Да, для всего нашего королевства это была ужасная ночь, тридцатое октября тысяча восемьсот шестнадцатого года. Король Фридрих умер на моих глазах. Когда я поняла, что произошло, я не могла в это поверить, не могла двинуться с места или позвать на помощь. Мое тело будто пронзили тысячи игл, казалось, мое тело рушится, выпуская душу, которая должна уйти вместе с душой почившего короля. Вскоре подоспевшие слуги помогли мне добраться до спальни, где я и родила Марию Фредерику. Вот так мой дорогой Вильгельм в один день потерял родителя, и сам стал отцом и королем Вюртембергским.

– Невероятно! – всплеснул руками Пьер.

– Ах да, вы же хотели узнать о замке, а я все о себе рассказываю, – будто спохватившись, сказала королева Кати. – В тот год, когда он стал править королевством, мой муж задумал построить дворец, который, с одной стороны, должен быть уютным, а с другой – утонченным и аристократичным. Дворец строили с размахом, чтобы было где разгуляться моей русской душе. Он хотел подарить мне не просто замок, а совершенный архитектурный ансамбль с огромным садом, огибающий замок подковой. Дворец украшали статуи восьми муз.

– Восьми? – насторожился Антонио. – Согласно древнегреческой мифологии их же девять.

– Да, действительно девять, но Вильгельм не пожелал видеть музу трагедии. Он говорил, что строит для меня дворец счастья, в котором не будет места грустным мыслям. Итальянский архитектор, работавший над замком, учитывал все пожелания моего мужа, поэтому дворец выстроен в классическом стиле с величественными колоннами и фронтонами, украшенными изображениями сценок из древнегреческих мифов. В парке дворца были высажены розы, которые я так любила. Но, увы, этот замок отдалил нас с супругом друг от друга.

Кати опять замолчала. Пепета и Антонио одновременно взглянули в зеркало. Королева задумалась и смотрела не на них, а куда-то в сторону.

– Он с головой ушел в строительство, мне же это было не так важно, – наконец произнесла она. – У меня было предчувствие, что жить в этом замке мне не придется. Мой муж все больше времени проводил вдали от меня. Я не обращала на это внимания, но, в конечном счете, это и погубило меня. Я ушла из жизни так же стремительно, как и жила все тридцать лет. Я слегла и провела в постели три дня. Все думали, что это всего лишь легкое недомогание, надеялись, что все скоро пройдет. Все три дня Вильгельм ни на минуту не отходил от моей кровати, он не верил, что я могу покинуть его, но так случилось.

– А что же произошло на самом деле? Это не было легким недомоганием? Какая-то неизлечимая болезнь, о которой Вы узнали слишком поздно? – деликатно поинтересовалась Пепета.

– Когда я стала королевой Вюртембергской, мой двор состоял всего лишь из пяти придворных, – грустно сказала Кати. – Но через три года, когда случилось то, о чем я рассказываю, в моем окружении было достаточно людей, которые видели и слышали все, что происходит в нашей с Вильгельмом личной жизни. Не помню, кто именно, но однажды кто-то из придворных намекнул мне, что Вильгельм мне изменяет. Я не могла допустить такой мысли, я рассмеялась в лицо той даме, назвав ее сплетницей. Оставшись одна, я долго размышляла над этой новостью, и, в конце концов, она перестала казаться мне абсурдной. Чтобы перестать терзаться в сомнениях, я решилась отправиться на бал, где, по словам той доброжелательницы, король должен был встретиться с разлучницей. Я должна была увидеть все своими глазами, все проверить сама. Я хотела убедиться, что злые языки нарочно оговаривают короля, я предполагала, что здесь есть место политическим интригам. Увы, все оказалось не так. То есть, наоборот, оказалось именно так, как это описывала та дама. Вильгельм предал меня, в его жизни появилась другая женщина.

Пепета охнула:

– Ну как же так? Он же любил Вас!

– Я тоже об этом думала, я ехала обратно в Штутгарт в распахнутой шубе, меня душило отчаяние, а стояли морозы, самое начало января. Конечно, я простудилась. Но, думаю, что не столько простуда меня свалила. Предательство любимого человека, которое нельзя было объяснить, сломило мой дух, я не хотела сопротивляться, я не хотела больше жить. Кто же тогда знал, что Вильгельм не предавал той интрижке большого значения. Он был красивым мужчиной в самом расцвете сил. Естественно, внимание женщин льстило ему, он нуждался в поклонницах, но не испытывал глубоких чувств ни к кому, кроме меня. Так он и прожил последующие сорок пять лет без меня, бережно храня память о тех прекрасных днях, когда мы были вместе.

Пьер, который, казалось, знал все, многозначительно заявил:

– Вы завоевали ему такой авторитет, что его прочили на должность кайзера Германии. Но после Вашей смерти народ отвернутся от него, люди его не простили, ведь именно в нем они видели причину такой невосполнимой утраты.

Несколько свечей догорели, комната погружалась во тьму. Пепета встала и поставила на стол несколько свечей, чтобы осветить лежавшее в середине зеркало.

– Они должны были винить ее, – грустно сказала королева. Еще одна свеча, моргнув, погасла.

Антонио и Пепета, не сговариваясь, придвинули к себе зеркало. Вместо нежного и доброго лица королевы в бронзовой рамке они обнаружили лицо незнакомой молодой женщины. Черные волосы обрамляли лицо, подчеркивая белизну ее кожи. Смотревшие в зеркало в ужасе отодвинули его. Антонио показалось, что женщина улыбнулась ему. Он не сказал об этом Пепете, он не хотел это обсуждать. Это был их секрет. Его и темноволосой красотки.