Пикассо в придачу - Анита Андерсон Страница 24

На следующее утро мы с Флорой были даже немного разочарованы, когда обнаружили, что Бас и его наемники даже и не пытались атаковать нашу неприступную крепость. Очень жаль. Могли бы попробовать открыть хотя бы одну дверь, а то теперь нам придется отодвигать тяжелую мебель обратно. Состояние моей лодыжки за ночь намного улучшилось. Но уже через минуту после того, как стала двигать мебель, я услышала ее шепот: «Ты мне за это заплатишь». Лодыжка опять стала болеть. Наверное, все наши усилия по защите дома, принятые под воздействием винных паров, сделали ситуацию более драматичной, подумала я, выкидывая пустую бутылку. На самом деле нужно было просто избавиться от самого источника неприятностей.

Интересно. Психологи советуют вообразить желательный ход событий, чтобы избавиться от проблемы. Что ж, проверим. Я закрыла глаза и нарисовала в воображении такую картину: цветы, множество великолепных цветов, только что из оранжереи; их аромат разносится в воздухе; слышится спокойная тихая музыка… А вот и Бас: его холодные ноги высовываются из пластикового мешка. Ну что сказать, обычно я просыпаюсь не в самом хорошем настроении и на милосердные поступки не способна.

Было очень неприятно думать, что на улице за мной будет следить какой-нибудь приспешник Баса. Если бы он решил заняться этим самостоятельно, он бы, наверное, поступил как-нибудь оригинально: спустился на веревке с крыши, например. Он этого раньше никогда не делал, но даже мне удалось бы совершить что-то подобное. Дом Флоры не такой уж высокий. Было бы еще веселее, если бы он прыгнул на тарзанке вроде той, которую соорудили на Большом Каньоне. К сожалению, на Баса это непохоже: скорее он наймет какого-нибудь беднягу для прикрытия, чтобы, если операция не удастся, именно его схватила полиция.

Наливая кофе и намазывая на тост джем, я размышляла о том, где сейчас может находиться Бас. Пожалуй, он по-прежнему в Лондоне. У него было столько партнеров по всему свету, что не имело никакого значения, откуда руководить процессом. Ему совершенно не обязательно сидеть все время в нью-йоркском офисе. Вот обидно, если он улетел в Сингапур или Рим на деловую встречу, а я постоянно оглядываюсь, ожидая увидеть, что кто-то меня преследует.

Флора еще спала, поэтому я осторожно поставила кофе на ее прикроватный столик. Я не стала раздвигать шторы. Когда такое показывают в кино, мне всегда кажется, что вот сейчас герой проснется и начнет душить надоедливую горничную.

Я вспоминала о том, как бегала каждое утро, когда жила в Нью-Йорке. Теперь мне придется считать дни, пока моя лодыжка не перестанет болеть. А до этого ждала, пока не поехала в санаторий. Потом решила повременить с занятиями спортом, пока не найду квартиру. Затем – работу. У меня отличные шансы выиграть золотую медаль на альтернативных Олимпийских играх, которые проводятся для инвалидов.

Мне не хватало бешеного ритма жизни, характерного для Нью-Йорка. Когда находишься в этом городе, будто заряжаешься энергией. Все происходит с поразительной быстротой, все куда-то торопятся. Появляется неприятное ощущение, что, если не поспешишь, тебя обязательно обставят. И на самом деле часто так оно и бывает: на работе, на беговой дорожке, на проезжей части, на тротуаре.

Люди в Лондоне, возможно, поступают так же. Наверное, такое чувство возникает из-за того, что в Нью-Йорке полно небоскребов и из-за этого кажется, что все люди сбиваются в кучу. В Лондоне по таким же улицам ходят такие же толпы пешеходов, но они видят небо. Поэтому не появляется чувства скученности. Люди окружают тебя повсюду, но все-таки тебе не кажется, что кто-то постоянно дышит в затылок. Причина беспокойства заключается в нехватке психологического пространства, плохом настроении, будничных заботах. Оно редко возникает, когда на тебя нападает уличный грабитель. Если медведь-гризли решил откусить вам руку, у вас нет времени и желания предаваться болезненным размышлениям.

Пока я раздумывала обо всем этом, Флора успела проснуться и занять ванну. Вот и занимайся после этого философией! Когда задействуешь серое вещество, совершенно забываешь о времени. Наверняка сейчас все философы-любители Великобритании чистят зубы, стоя у кухонной раковины.

Причесывая волосы, я прокричала через дверь:

– Флора, а что ты знаешь о Мервине Томасе? Ну, о том художнике, который работает в бухгалтерии?

– Ему тридцать три года. Окончил университет в Ридинге, специализировался в области изобразительного искусства. Зарплату ему повышают каждые полгода. Рост – сто семьдесят три сантиметра, карие глаза, шатен. Сменил фамилию: взял новую в честь одного поэта из Уэльса. Иногда участвует в поэтических вечерах, но главным образом он занят рисованием.

– Звучит как прекрасная эпитафия. Я бы хотела знать, можно ли ему доверять. Придется ведь рассказать ему, зачем мне понадобилась копия картины Пикассо.

Последовала очень длинная пауза. Несколько минут Флора молчала. Потом я узнала, что именно столько времени она провела в разговорах с Мервином.

– Ну, его вечно окружают какие-то девицы.

– Ничего удивительного. В отделе работают одни девицы. Он – единственный мужчина. Ну а дальше что? Ты поздоровалась с ним трижды. А он как прореагировал?

– Сначала он тоже сказал «привет». Когда это случилось во второй раз, он спросил: «Как дела?» В третий раз он опять сказал «привет».

– Грандиозно! Из этого ты сделала вывод, что на него можно положиться?

– Он и правда чудесный человек, Кэрон. Разве ты не заметила?

– Да я с ним даже не знакома, – пробормотала я, натягивая футболку. – Он сидит в переднем ряду, около стола миссис Браун. А Мелоди посоветовала мне избегать ее.