Интимная жизнь моей тетушки - Мейвис Чик Страница 24

– Ты, похоже, плакала, – объяснила она изменение моей внешности.

– Да. Извини, не будем об этом. Мы пришли.

Я впустила ее в 505-й, села на стул. Она устроилась на краешке второго, на лице отражалась тревога, вызванная отнюдь не корзиной с цветами.

– Это климакс?

Я пожала плечами, решив, где возможно, держаться правды.

– В одну минуту я счастлива, а потом… сама видишь.

Тревога исчезла.

– О, я знаю. Сама такая же. Только что все было хорошо, и тут же – бах! На этой неделе выдергивала сорняки и внезапно почувствовала такую слабость, что едва не лишилась чувств.

Бедная Шарлота. Выдергивать сорняки! Я встала.

– Ну все. Уже лучше. Сейчас возьму подарок, и спускаемся вниз.

– Ты всегда можешь поговорить со мной, знаешь ли. Обещаю, Тиму не скажу ни слова.

Я бросила на нее короткий взгляд. Она что-то подозревала?

– А кроме того, у тебя же свой врач.

Я взяла подарок, ничего особенного, бумажник, я просто не смогла заставить себя купить ему что-нибудь вечное, часы, скажем, или перстень, и мы пошли вниз. Спокойные, уверенные в себе, две дамы определенного возраста, проводящие веселый уик-энд в компании своих мужей в прекрасном, славящемся древней историей Бате, а в данный момент обедающие в ресторане. Да только у одной из дам за соседним столиком сидел любовник, который помрачнел, как туча, когда две спокойные, уверенные в себе дамы прошествовали мимо него. В этот момент я подумала, что могу подсесть к нему со словами: «Позволишь составить тебе компанию, дорогой?» – и все будет кончено.

Но я прошла дальше, к своему столику, и села на прежнее место. Я знала, что Тим и Френсис обсуждали меня. То ли мой гормональный дисбаланс, то ли мою вернувшуюся красоту, знать это мог только Господь. Тим радостно мне улыбнулся, Френсис взял и открыл свой подарок, тепло поблагодарил, как словами, так и поцелуем в щечку, доставившим Мэттью массу приятных впечатлений. Принесли закуски. Брошенный через зал взгляд сказал, что и Мэттью, и я остановили свой выбор на устрицах. Я подумала, что это добрый знак. Два сердца, бьющиеся в унисон… Бред полный.

И тут Тим, взглянув на мою тарелку, сказал Френсису:

– Ага… возможно, у тебя будет счастливая ночь.

Принесли тарелку Френсиса. И он заказал устрицы. Подмигнул мне, когда перед ним поставили тарелку.

– От устриц до секса – один шаг. – Все рассмеялись. – Наша традиционная еда. На нашем первом свидании она заказала устрицы.

На меня накатила грусть: я вспомнила, какой счастливой и безмятежной была тогда моя жизнь.

После главного блюда Мэттью ушел. Я подняла голову, чтобы посмотреть на него, и увидела, что его столик пуст, а грязная посуда уже убрана. В голове тут же мелькнула банальная мысль: «Он не любит пудинги». А потом мне пришлось сдерживать улыбку, потому что я вдруг осознала, что у мысли этой есть куда более серьезный подтекст: страсть и влюбленность начинали перерастать в более глубокое чувство.

– Дилис?

Френсис что-то сказал.

– Что?

– Тим вот говорит, что нам всем повезло, раз у нас все по-прежнему. Ничто не меняется.

– Я думала, теперь все живут дольше и меньше болеют.

– Я имел в виду не продолжительность жизни, – вставил Тим.

Шарлотта рассмеялась:

– Он про семейную жизнь. Тебе она явно на пользу.

– Правда? – Паранойя заставила меня задаться вопросом, а не очередная ли это проверка. – Я думала, семейная жизнь поддерживает мужчин, потому что одинокие женщины живут дольше. Такова статистика.

– Ох уж эта статистика, – хмыкнул Тим.

– Разводов становится все больше, – вставила Шарлотта. – Половина наших друзей развелись, и то же самое происходит с их детьми.

– Я думаю, сейчас многие путают свадьбу с семейной жизнью, – заметил Френсис. – Первая – пустяк, вторая – нет. – Он рассмеялся, похлопал меня по руку. – Далеко не пустяк.

Есть у спиртного одна положительная черта – его не надо жевать и проглатывать. Течет само. Потому что в тот момент я потеряла контроль над своими мышцами. Почему они завели этот разговор? Они знали, что у меня любовник? Хотели подловить меня? Тайно сговорились и решили помучить, а потом открыть правду? Тим продолжил, безусловно, без всяких задних мыслей.

– В любом случае можете вы представить себя на месте Джеффри Арчера или Алана Кларка? Адюльтер. Какой же это риск. Меня трясет от одной этой мысли.

– Думаю, это их проблема, – рассмеялась Шарлотта. – Говоришь, трясет?

Тим поднял стакан.

– Мы прожили почти тридцать пять лет. – Посмотрел на меня. – И вы, должно быть, перевалили за тридцать.

– Да, – кивнула я, вновь охваченная тревогой. Почувствовала на себе взгляд Шарлотты, поэтому потянулась к Френсису, накрыла его руку своей, сжала, и мне стало дурно. Иуда и Мария, бок о бок, болтающие ни о чем.

– Мы проживем и сорок пять лет. – Френсис коснулся кольца на моей руке. – Я просто купил сапфир на несколько лет раньше.

– А что будет после сорока пяти? – спросила я.

– Выгоню тебя в снежную ночь.

Все рассмеялись.

А у меня в голове застряло: «Сорок пять лет совместной жизни».

– Пожалуй, выпью бренди! – радостно объявила я.

Я увидела, как Френсис и Тим быстро переглянулись. Френсис, очевидно запомнил и бренди, и похороны Кэрол, и перемены, произошедшие с того дня.

– Теперь я его оценила, – поддела я обоих. – Почему бы нам не выпить кофе в баре?

Внезапно мне захотелось найти Мэттью. Оказаться с ним хотя бы в одном помещении. Почему-то я решила, что он пошел заливать тоску в бар. Я знала, что сейчас буду заливать свою.

Мы поднялись, переместились в бар. Практически пустой. Его там не было. Пришлось, давясь, маленькими глотками пить бренди.

– А завтра вы пойдете слушать Моцарта, – мечтательно сказала Шарлотта. – Какая прелесть.

Тут мне пришла в голову мысль, что Мэттью без труда получил бы роль в постановке. Теперь я знала, что актерского таланта ему не занимать. Но с Моцартом у него не сложилось. Он оставил сообщение на моем мобильнике: «Не могу этого вынести. Уехал домой».

Как же мне стало одиноко!