Полночный гость - Марлен Сьюзон Страница 24

– Боже правый, Мэган! Как ты могла скрывать такую красоту под этим кошмарным чепцом?!

А ему-то сначала казалось, что имя Мэган – слишком пышное для невзрачной, простенькой девушки! Нет же, только Мэган – и никак иначе!

Она хотела что-то ответить, но с изумленно приоткрытых губ не сорвалось ни звука. Громадные серые глаза, опушенные золотистыми ресницами, с нескрываемым страхом встретили его взгляд. Прелестная фея. Прелестная, но испуганная. Аромат мыла и цветущих апельсинов, пьянящий, сладкий и чувственный, дурманил сознание.

– О, Мэган, Мэган... – Стивен наклонил голову. Зов ее губ был сильнее голоса разума, приказывающего ему остановиться.

Затаив дыхание, не замечая неистового стука сердца, что отбивало гулкие ритмы индейского тамтама, Мэг следила, как на нее надвигается лицо Стивена Уингейта. Сейчас он ее поцелует. И нужно бы остановить, оттолкнуть... но нет сил отказаться от этого поцелуя.

Его губы тронули губы Мэг. Легким дуновением, дразнящим касанием лебяжьего перышка... И исчезли. В распахнутых глазах Мэг как в зеркале отразилось ее смятение.

Уголки по-мужски твердого и вместе с тем такого чувственного рта дрогнули улыбкой. Стивен наклонил голову.

Еще одно прикосновение – чуть различимое, почти безмятежное... Аромат корицы и солнца... Разве у солнца есть запах? Колдовская синева взгляда сквозь Полуночный мрак ресниц...

И в третий раз его рот обласкал губы Мэг шепчущим, мимолетным прикосновением. Теплое, влажное, их дыхание слилось. Странная истома, как диковинный цветок, пробивалась в неискушенном теле Мэг. А с губ сорвался тихий стон.

И вдруг все изменилось. Губы Стивена накрыли ее рот долгим, жадным поцелуем, мгновенно унесшим Мэг за пределы ее небогатого опыта, в обетованную землю желаний, о существовании которой она и не подозревала.

Захватив ее врасплох, Стивен не упустил шанса. Его язык заскользил по нежной поверхности женских губ в чуть ленивом, изысканном танце, а пальцы зарылись в золотистую роскошь ее распущенных волос.

Волна чувственной дрожи, прокатившаяся по телу Мэг, странным образом вернулась к ней еще большим жаром и жадностью его поцелуя. В неистребимом пламени которого превратились в пепел все ее сомнения, природная стеснительность и условности воспитания.

Не помня себя, Мэг вскинула руки, сцепила их на шее Стивена и прижалась к нему всем телом, возвращая поцелуй с той страстью, которую он в ней зажег.

Никогда прежде она не отвечала на поцелуй. Не отвергала, но и не отвечала. Так было, но только не со Стивеном.

Неумелый, робкий, ее язык повторил ласку языка Стивена. Азбуку любви Мэг изучала на ходу.

И с успехом, потому что в ответ раздался хриплый мужской стон.

Горячая ладонь скользнула по ее плечу, накрыла грудь, прошлась по чувствительным вершинкам. Кровь воспламенилась в венах и растеклась жидким огнем по телу Мэг. А потом умелые пальцы расстегнули одну пуговицу на платье, вторую...

Коротко ахнув, Мэг оторвала губы от его жадных губ, яростным жестом сбросила бесстыдные руки.

– Как вы смеете, мистер Уингейт?! – выдохнула она. К несчастью, предательски дрожащий голос прозвучал далеко не так возмущенно и убедительно, как следовало бы.

Черные брови насмешливо изогнулись:

– Так, значит, мы опять вернулись к «мистеру Уингейту», а? После того, что здесь произошло? Как можно, Мэган!

– После того, что вы здесь сделали, мистер Уингейт! – выпалила она.

Улыбка на его губах даже не дрогнула:

– Ну, не один же я тому виной, Мэган. Тебе тоже понравилось, не отрицай!

Мэг и не думала отрицать. Стивен был абсолютно прав, а она не привыкла лгать ни самой себе, ни другим. Багровая от стыда, Мэг развернулась, прижала ладони к пылающим щекам и кинулась через лес к дому.

Даже лесная прохлада не остудила ее пылающего лица. Мэг влетела в дом, задыхаясь от бега и отвращения к себе самой. Предательское тело, с таким бесстыдством отозвавшееся на ласки Стивена, теперь колотила крупная дрожь.

Да как он посмел! О, да, конечно, Стивен Уингейт явно знает цену собственному обаянию! Но ей-то от этого не легче! Наоборот, Мэг чувствовала себя еще более униженной от того, что стала жертвой человека, столь опытного в искусстве обольщения.

Трясущимися руками Мэг принялась лихорадочно заплетать косу.

Что же это с ней такое?! Вот так взять – и упасть в объятия незнакомца, который завтра исчезнет из ее жизни?

Совершенно чужого человека – да еще к тому же беглого каторжника.

Господи, да она же выставила себя в еще более дурацком свете, чем мать, влюбившаяся в Чарльза Галлоуэя! Пределом мечтаний Галлоуэя была удачная женитьба. Вокруг об этом знали все до единого, поскольку Чарльз, собственно, и не скрывал своих корыстных планов. Но, несмотря ни на что, ее дорогая мамочка с бездумной легкостью пала жертвой льстивых речей этого ничтожества. Мэг умирала со стыда, видя, как мать, выставляя себя на посмешище, в обществе Чарльза сюсюкает, кокетничает и призывно хлопает ресницами, точно шестнадцатилетняя девчонка.

Изо дня в день наблюдая за матерью, Мэг поклялась, что никогда не позволит подобных глупостей в отношениях с мужчинами. А подонков типа Чарльза Галлоуэя не подпустит и близко.

И что же? Клятвы и решения, сама гордость ее оказались бессильны перед чисто физическим влечением к человеку, у которого, как и у Чарльза, что ни слово – то ложь. Да-да, он самый настоящий лжец... или даже хуже.

В ужасе и отчаянии от происшедшего, от собственной слабости, Мэг не представляла, как ей взглянуть Стивену в глаза. Слава богу – уже завтра на рассвете он исчезнет отсюда навсегда, и ее позор останется в прошлом!

И снова от этой мысли острая боль пронзила сердце Мэг. Уйдет... значит, она его больше никогда не увидит!

Мэг машинально заплела волосы, уложила толстую косу вокруг головы, закрепила шпильками. И как раз собиралась надеть чепец, когда на пороге хижины появился Стивен с простыней и коробом в руках. В коробе, который он сразу же протянул Мэг, оказалось полотенце, расческа и мыло – все то, о чем она и не вспомнила во время своего позорного бегства.

– Спасибо, – пробормотала Мэг, старательно избегая его взгляда. Отставив короб на сундук, поспешно отвернулась к зеркальцу, чтобы, наконец, надеть чепец.

Но тут откуда-то сбоку вынырнула рука Стивена, и... чепец скрылся у него за спиной.

– Ну, зачем ты это носишь? – умоляюще проговорил Стивен. – Не нужно, прошу тебя. Прятать такие великолепные волосы – преступление.

– Что еще придумаешь? – скривила губы Мэг. – Может, скажешь, что я прекраснейшая женщина на свете?

В ней говорила боль и досада. И еще ей хотелось доказать себе самой, что Стивен Уингейт ровным счетом ничего для нее не значит.