Леди и Лев - Синтия Кирк Страница 24

– Должно быть, вы подхватили в Египте тропическую лихорадку. Только в болезненном бреду можно нести подобную чушь.

– Не стоит опекать меня. Я уже занимался раскопками династических гробниц, когда вы были еще глупым ребенком и бегали без штанов вместе с овцами у себя в грязном Уэльсе.

– Но сейчас я уже не ребенок. Я директор выставки по Долине Амона. Пожалуйста, не забывайте об этом.

Сэр Томас выглядел так, будто только что съел лимон.

– Вы не годитесь даже на то, чтобы подметать заднее крыльцо музея.

– Тогда зачем вы отыскали меня два года назад и умоляли взяться за раскопки в Долине Амона? Мне это до сих пор не дает покоя.

– Тогда я был настолько наивен, что попытался помочь вам. Я надеялся, что подобное предложение сможет сделать приличного ученого из человека, который предпочитает зря тратить время, занимаясь похотливой поэзией и берберийскими девушками. Сейчас мне совершенно очевидно, что я ошибался.

Дилан не собирался поддаваться на провокации старика и вступать с ним в пререкания.

– Где сейчас находятся ящики из Египта? – Возможно, изменение темы разговора предотвратит потасовку, в которой двое мужчин уже готовы были сцепиться, как неразумные школяры.

Сэр Томас с удивлением воззрился на него.

– На вокзале Виктория.

– Мне необходимо сделать распоряжения, чтобы их со всеми возможными предосторожностями доставили сюда. – Дилан взглянул на лотки с амулетами. Полированная поверхность старинных изделий мерцала, освещенная солнцем.

Как только сэр Томас уйдет, ему обязательно нужно будет найти Шарлотту. Он не верил, что она перегрелась на солнце. Это совсем на нее не похоже, ведь она провела большую часть своей жизни в африканской пустыне. Просто этот старый дурак расстроил ее.

– Я вас предупреждаю: эту женщину и на милю нельзя подпускать к материалам из Долины Амона. Она не имеет права прикасаться к ним.

– Надеюсь, вы сами найдете выход, сэр?

– Я расскажу Колвиллам, что на Шарлотте Фэрчайлд лежит проклятие.

Дилан медленно повернулся к сэру Томасу.

– На ком действительно лежит проклятие, так это на вас. Проклятие упрямства.

– Вы только представьте себе, как я могу изложить все дело. – Глаза сэра Томаса загорелись под нависшими седыми бровями. – Живет некая молодая женщина, чей отец таинственным образом умер от лихорадки, причем ее саму лихорадка не коснулась. Их первый мастер-прораб одним не очень прекрасным утром был найден умершим от укуса скорпиона неподалеку от палатки этой молодой дамы. А потом, год спустя, ее муж погибает, засыпанный в пещере, в тот самый день, когда ей самой запретили туда входить. Да, миссис Фэрчайлд кажется очень несчастной – по крайней мере для окружающих ее воздыхателей. Не думаю, что мистер или миссис Колвилл подозревают, что все эти ужасы находятся с ними в такой опасной близости. Держу пари, этого будет достаточно, чтобы перебить выдумки вашей хиромантки Хейзл.

– Отправляйтесь обратно в Египет, сэр Томас. И оставайтесь там. – Дилан, не оборачиваясь, пошел к Римской галерее.

– Я еще сюда вернусь! – прокричал ему вслед сэр Томас. – И когда я здесь появлюсь, эта бесстыжая вдовушка вылетит отсюда, как пробка из бутылки.

Шарлотты не было в Ассирийской галерее. Он не нашел ее и за персидскими статуями. Хорошо, что был понедельник, день, когда Коллекция закрыта для посещения публики.

Он остановился перевести дыхание перед входом в Египетские галереи. Они были отгорожены канатом, потому что там готовилась выставка из Долины Амона.

Солнечный свет, проникапщий через застекленную крышу, отбрасывал яркие блики на огромный саркофаг и базальтовые статуи, стоявшие в галерее. Но самое большое внимание привлекала экспозиция в центре – реконструкция древней гробницы. Дилан подошел к склепу, в котором когда-то была погребена мумия жреца бога Амон-Ра. Когда выставка откроется, эта гробница будет центром экспозиции, и по праву. После того как реконструкция будет завершена, посетители смогут проникнуть по узкому коридору в самое сердце гробницы – туда, где будет лежать мумия в позолоченном саркофаге. Это все было сделано так, чтобы вызвать у посетителей одновременно благоговейный ужас и обычный страх.

Такая выставка могла принести ему известность в кругах египтологов. Дилан на это надеялся. Ему совсем не хотелось, чтобы его запомнили лишь как расхитителя гробниц, алкоголика и любителя скабрезной поэзии.

В нескольких футах от входа в гробницу стояли две колонны из известняка. Сверху их венчала каменная балка, исписанная иероглифами.

Дилан громко прочел надпись, написанную иероглифами на гладко отшлифованном известняке:

– «Остерегайся, жадный человек, дерзающий посягнуть на мертвого жреца. Пусть крокодил будет преследовать тебя по воде, а змея будет гнаться за тобой на суше. Тысячи мучений ты претерпишь, прежде чем дух твой сокрушат твои собственные преступления. И твой обреченный дух никогда не будет допущен в блистающие чертоги Амон-Ра».

Конечно, Дилан не верил в проклятия, по крайней мере в эти. Давно умершие фараоны и жрецы хотели всего лишь защитить от разграбления свои погребальные принадлежности. Но над египтологами и в самом деле тяготело проклятие. Оно заставляло их проникать в прошлое, откапывать и вытаскивать на солнечный свет то, что могло вечно покоиться в песках.

И в этом смысле Шарлотта Фэрчайлд казалась более проклятой, чем все остальные. За эти пять недель она доказала, что может работать без устали. Кажется, она, наоборот, оживала среди этих древних кувшинов, фаянсовых статуэток и неподвижных мумий. Ее лицо уже давно не было бледным, она порхала по музею с такой энергией, что временами Дилан даже боялся, что она от переизбытка энтузиазма разобьет какой-нибудь экспонат. Но ее счастье делало счастливым и его. К тому же каждый день он снова – и снова восхищался ее богатейшей эрудицией.

Дилан был доволен, что Шарлотта согласилась проводить часть дня, разбирая экспонаты на свежем воздухе во внутреннем дворике музея. Ее волосы успели немного выгореть на солнце, а лицо покрылось легким загаром. Шарлотта не принадлежала этому миру, так же как базальтовые статуи и драгоценные лотосы. Она принадлежала Египту. Она была дитя пустыни, и чтобы засверкать всеми своими гранями, ей нужно было солнце и раскаленный песок.

– Я тоже не принадлежу этому миру, – сказал он громко.

– Да, это так! – Голос Шарлотты эхом разлетелся в галерее, напоминавшей пещеру. Откуда-то выскочила Нефер и снова исчезла за фигурой Тота.

– Где вы, Шарлотта?

Она выглянула из-за края позолоченного ящика для мумии.

– Никогда бы не подумал, что вы будете искать защиты у царицы Дендеры. – Он подошел туда, где она сидела, прислонившись к саркофагу. – Если верить древним писцам, она была бесстрашной женщиной, которая построила много храмов для бога Амон-Ра.