Шелковые узы - Нэн Райан Страница 24

— Но, пожалуйста, капитан Роулетт, не забывайте меня, — попросила она, когда он неохотно оставлял ее одну, только с горсткой преданных старых слуг.

— Рассчитывайте на меня, мисс Анабел, — сказал Джонни и уехал.

Джонни сдержал слово. Хотя проходили месяцы от одного многократно прочитываемого письма до другого, мисс Анабел знала, что он никогда не забывал ее. За эти годы он раз десять приезжал навестить ее. Мисс Анабел ожидала его писем и случайных посещений, и это помогало ей жить. Этого было достаточно. Достаточно, чтобы не чувствовать себя совсем одинокой в этом мире, который больше не был похож на тот, в котором она воспитывалась.

Громкий смех и крики отвлекли мисс Анабел от ее грез, и она инстинктивно вздрогнула. Приближающаяся какофония означала, что время подошло к восьми часам и что дети Моргана — все восемь — вторгнутся в ее личную жизнь на следующие пять часов.

Мисс Анабел позволили жить в сторожке, в качестве платы она обучала отпрысков Карла и Бетси Морган. Сделка была заключена, когда огромный бывший лесоруб и его кричаще одевающаяся жена купили особняк Делани сразу после окончания войны и переехали сюда жить. Тогда у Морганов было только трое детей. Шестилетний Фрэнк, пятилетний Кол и трехлетняя Мэри. Теперь их было восемь, в возрасте от четырех лет — Петси, до восемнадцати — Фрэнк. И ни один из них не учился в школе. Карл и Бетси Морганы настаивали, чтобы их дети получили образование, но запретили мисс Анабел заниматься воспитанием буйной команды, так что обучение их чему-либо было совершенно невозможным. У мисс Анабел не было возможности поговорить с родителями о детях, так как Карл Морган большую часть времени проводил на веранде в одном только нижнем белье.

Грубый громкоголосый человек главным образом интересовался бутылкой. Он любил пить с утра, затем спать целый день, пробуждаться перед ужином и начинать пить снова.

Счастливыми могут быть только те, кто не тратит впустую ни одной минуты жизни. Руководствуясь этой истиной, Бетси Морган заполняла все свое время высшим удовольствием — ходить по магазинам, покупать и примерять новые платья. Она любила яркие цвета, оборки и ленты, гофрированные манжеты и кружева. Она предпочитала вычурные платья для молодых девиц с низкими лифами и юбками, плотно облегающими ее покрытые ямочками колени. Каждый предмет одежды, который она выбирала, подчеркивал ее огромную грудь и широкие бедра, но Бетси считала, что она выглядела соблазнительной, потому что ее вечно пьяный муж как-то сказал об этом. Тот факт, что его зрение обычно было затуманено виски, никогда не учитывался счастливой Бетси. Нет, мисс Анабел не могла бы обратиться ни к одному из родителей с ее проблемами относительно детей. Она могла только стараться убеждать и внушать молодежи те ценности, которые считала важными.

Стоя в дверях, она ждала детей, видела Фрэнка и Кола, приближающихся к дому, и старалась успокоиться. Мальчики уже сравнялись ростом с отцом. И так же, как их отец, они были угрюмы, невежливы и вульгарны. Мисс Анабел просила надевать рубашки, когда они посещают уроки, но они не обратили внимания на ее просьбу. И сегодня утром они были обнажены до пояса.

Как только они вошли в сторожку, Фрэнк издевательски улыбнулся ей и многозначительно поскреб свой покрытый волосами живот, надеясь, что она сделает замечание. Мисс Анабел промолчала. По правде говоря, Фрэнк пугал ее. Так же, как и Кол. Они явно нарывались на неприятности и не скрывали этого. Она должна, мысленно решила мисс Анабел, снова сообщить Бетси Морган, что, по ее мнению, два старших мальчика уже достаточно выучились.

Джонни не догадывался, почему Невада была такой притихшей за завтраком на следующее утро. И почему она отказалась есть. Он спросил, не устала ли она. Она только покачала головой. Он спросил, может, она рассердилась на что-то. Снова только покачивание головой. Он спросил, может, она изменила мнение и не хочет ехать с ним в Батон-Руж и дальше в Лондон? Невада наконец ответила:

— Я бы хотела поехать с тобой, Джонни, но если… Если…

— Если — что?

Тонкие черты лица Невады стали тверже.

— Что ты делал в своей каюте вчера ночью с миссис Гаррисон? Ответь мне! — Ее синие глаза метнули огонь. — Не пытайся отрицать. Я видела, что ты увел чужую жену в свою каюту, и я считаю это омерзительным, и на твоем месте мне было бы очень стыдно. Что ты можешь сказать в свое оправдание, мистер Джонни Роулетт?

Спокойно, медленно Джонни прожевал кусок, проглотил, поднял чашку, сделал глоток черного кофе и вытер рот салфеткой. Наклонившись вперед, поставив локоть на край стола, он сказал:

— Ну все. С меня хватит. Собирай свои вещи. Страх закрался в сердце Невады.

— Собирать вещи… почему? Куда мы поедем?

— Не мы. Ты, ты поедешь. Назад в Мемфис. Назад к «Игроку», если ты хочешь.

— Нет, я хочу остаться с тобой.

— Это твои проблемы. — Его темные глаза были холодны.

— Но я — твой амулет удачи, Джонни Роулетт. Ты не будешь выигрывать без меня. Ты разоришься.

— Да, хорошо, я лучше разорюсь, чем буду терпеть твою слежку за каждым моим шагом.

— Я не буду больше следить за тобой.

— Ты не справишься с собой, Невада.

— Я смогу. Мне все равно, чью жену ты уведешь. То есть… — Она остановилась и притихла.

Джонни спокойно произнес:

— Миссис Гаррисон — вдова. Но даже если бы она не была вдовой, я все равно принял бы ее в моей каюте, если бы она захотела. Я говорил тебе, Невада, я не тот мужчина, которого должна любить леди. Я не джентльмен.

— И я не леди. Ты сам так сказал. Так что я буду любить тебя.

— Нет, я этого не позволю. — сказал он. — Кроме того, мы собираемся сделать из тебя прекрасную леди, и тогда я буду недостаточно хорош для тебя. — Джонни откинулся на спинку стула. — Так что ты собираешься делать? Ехать в Батон-Руж со мной — и никакой слежки? Или назад, в Мемфис?

— В Батон-Руж с тобой.

— Прекрасно. Мы будем там к полудню.

Это произошло незадолго до полудня, во время занятий в сторожке мисс Анабел над рекой. Отпрыски Моргана были более неуправляемы, чем обычно, и у мисс Анабел ужасно разболелась голова.

— Алекс, прекрати это! — Она увернулась от плевка. — Бенни, Вильям, мальчики, сядьте на места!

— Ма сказала, что мы не должны слушать вас! — закричал Вильям.

— Правильно, Вильям, — сказал Фрэнк, положив ноги на стол вишневого дерева и закинув руки за голову. — Вы слишком властная для женщины. Неудивительно, что вы никогда не смогли заполучить мужчину.

Он рассмеялся, и Кол тоже. Потом Кол, поднявшись, протянул большую грязную руку к каминной полке, где стояли бесценные фарфоровые вазы мисс Анабел. Он злобно хихикнул, увидев, что ее лицо стало совсем белым и она затаила дыхание.

— Что такое, старая дева? Ты боишься, что я уроню твою драгоценную вазу?