Ненавижу? Хочу! или Кое-что о мачо - Маша Царева Страница 24

– Скачки?… А меня однажды укусила лошадь, – светски поддержала разговор я.

– Я тебя научу с ними обращаться, – серьезно пообещал он, – у меня есть небольшая конюшня в пригороде.

– Своя конюшня?! – удивилась я.

– Совсем небольшая, – скромно улыбнулся Рикман. – Тридцать лошадей, десять грумов.

– Тридцать лошадей?!

И он так спокойно об этом рассказывает?! Я ужинаю с человеком, которому принадлежит тридцать лошадей. Хм, впечатляюще. Мне вдруг вспомнилось, как в прошлом году я решила во что бы то ни стало выйти замуж за миллионера.

Я носилась по Москве, пытаясь познакомиться с богатым мужчиной. Теперь же я ни о чем таком даже не помышляла. И вот судьба подбросила мне обладателя поместья в пригороде Лондона. Настоящего миллионера – пусть всего на одну ночь.

– Наш загородный дом совсем небольшой, – извиняющимся тоном сказал он, – три этажа, каминный зал и всего восемь гостевых спален. Приличную вечеринку устроить нельзя, негде разгуляться. Зато там есть оранжерея с уникальными тропическими растениями. Мой двоюродный брат – известный коллекционер.

– А ты?

– Я собираю предметы старины. В моей коллекции есть изумрудное пасхальное яйцо восемнадцатого века. Я тебе покажу, когда ты приедешь ко мне в Лондон. Ты ведь приедешь, Саша?

– Если пригласишь, – кивнула я.

Вино ударило мне в голову. Хочу в «небольшой» домик, где хранятся изумрудные яйца и бесценные тропические цветы, где под присмотром десяти опытных грумов резвятся тридцать породистых скакунов!

– Ну что, может быть, пойдем? – понизив голос, пригласил он.

– Куда, в Лондон?

– Для начала выйдем на улицу, – усмехнулся Майкл Рикман, – а там посмотрим.

* * *

Над нашими головами желтел неизменный атрибут романтических историй – окруженный звездами месяц. Горы, цикады, пахнущий морем ветер, красное вино, мужчина с синими глазами и слегка пьяная женщина. Ну и что прикажете со всем этим делать?

Мы начали целоваться.

Ох уж эти поцелуи с бледным привкусом десертного вина! От них еще пьянее становишься. Через несколько минут (часов?) я поняла, что не могу устоять. На каблуках.

Я скинула туфли; трава была прохладной и влажной. Пожалуй, со мной никогда не случалось ничего более волнующего. (Если, конечно, не считать тот случай, когда один симпатичный студент, не будем называть его имени, пригласил меня, первокурсницу, провести ночь на городском кладбище. Я-то думала, что меня ожидает ночь страсти в готическом стиле, и надела свежее белье. Но выяснилось, что он просто хотел проверить меня на пугливость. В итоге я орала дурниной, а он, тихо подвывая, носился за мною среди могил.)

В вечернем платье, румяная, босая, я обнимала мужчину, который в тот момент казался мне единственным на свете. У него были мягкие оленьи губы и гибкое сильное тело. Он был европейцем и носил джинсы из последней коллекции «Дизель», но в то же время он казался мне таинственным аборигеном, которому известны неведомые секреты природы. Он словно открывал для меня мир – и этот мир был ограничен горной ночью, терпкой и приятно прохладной. Он был красивым, нежным, понимающим, и он… о, какой прогресс, он пытался стянуть с меня трусы.

Я хлопнула его по руке, скорее не протестуя, а так, для соблюдения этикета.

– Саша, ты… не хочешь? – Он сфокусировал на мне затуманенный взгляд.

И тогда мне пришлось сказать, что я хочу, потому что такая атмосфера не прощала ни вранья, ни кокетства.

– Пойдем куда-нибудь. Кажется, при ресторане есть гостиница, – прошептала я.

– У меня есть лучшая идея. – Он взял меня за руку.

В другую руку я взяла туфли. Майкл Рикман уверенно обогнул здание ресторанчика, я едва за ним поспевала. В моей голове со скоростью парковой центрифуги несся круговорот мыслей – веселых и не очень.

Он так уверенно идет – значит ли это, что он уже водил сюда женщин? Если да, то в этом, конечно, нет ничего страшного, ведь оба мы люди взрослые, но хрупкая романтическая обстановка сразу сходит на нет. Готова ли я к тому, что это всего лишь случайный секс? Курортный роман, просто курортный роман, который закончится, как только самолет оторвет меня от земли, – а именно послезавтра. И стоит ли позволять себе курортный роман с человеком, который мне так нравится? Но самое главное – отличается ли секс с иностранцем от секса с соотечественником?!

Мне опять вспоминается Жанна. То, как она рассказывала о своей интрижке с каким-то французом – кажется, Жанка познакомилась с ним в Третьяковской галерее. Хотя я до сих пор не понимаю, что могло занести туда мою подружку. «Иностранцы обожают оральный секс! – с авторитетным видом рассказывала она. – Не успела я опомниться, как его голова скрылась под одеялом. Поразительно – для нашего мужика это верх мастерства, а для иностранца – просто предварительная ласка. Что-то вроде поцелуя!»

– Мы пришли!

Он распахнул передо мной дверь какого-то деревянного сарайчика. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела… сено. Майкл Рикман привел меня на сеновал!

Меня разобрал смех.

На другом краю света, под низкими южными звездами, я оказалась главной героиней классической деревенской пасторали.

– Саша, что-то не так? – встревожился мой изобретательный любовник.

– Нет, все хорошо. – Я зашвырнула туфли куда-то в угол и плюхнулась в копну ароматного сена. – Иди ко мне!

* * *

Первое: иностранцы в постели ничем не отличаются от русских мужчин. То есть не совсем так – если ты влюблена, то национальные особенности не имеют никакого значения.

Второе: я потеряла туфли! Новые туфли!

Все утро мы с Рикманом ворошили сено, как заправские крестьяне. Но босоножек «Вичини» так и не обнаружили.

В отель мы заявились в полдень. Майкл меня проводил до номера – не мог же он оставить одну босоногую женщину в вечернем платье с застрявшими в волосах соломинками. Такая красноречиво намекающая на ночь любви Афродита далеко на Кипре не уйдет.

Я была уверена, что Лерки нет в номере, ведь моя подруга способна на круглосуточные проявления сильных чувств, и сейчас она наверняка предается любви с красноштанным мускулистым Паникосом.

Дверь в номер почему-то была не заперта, хоть внутри и не было никого. Я осторожно прошла в комнату, Майкл неуверенно топтался на пороге.

Что-то было не так. Но я не сразу сообразила, что именно. И вдруг Майкл Рикман сказал:

– Слушай, а чем это здесь так странно пахнет?

И только тогда до меня дошло: весь наш номер насквозь пропах любимыми духами Леры. «Плежерс» от «Эсте Лаудер» – приятно-сладковатый аромат, настолько тонкий, что я даже не сразу поняла, что его концентрация в воздухе несколько превышена. Странно, Лерка обычно так экономно их использует…