Девушка на выданье - Дороти Элбури Страница 24

Но обещанные приглашения прибыли без опоздания, и экипаж леди Изабель приехал за девушками ровно в восемь часов, как было договорено. Однако знаменитые залы оказались довольно запущенными и разочаровали Лотти, взиравшую на них широко открытыми глазами, хотя они были заполнены даже больше, чем она и Хелена ожидали.

— Отчего такой ажиотаж вокруг этого пригласительного списка? — прошептала Лотти, с изумлением рассматривая потертые шторы и отставшую гипсовую лепнину, украшающую колонны.

— Просто из-за его престижности, моя дорогая, — ответила леди Изабель, чей острый слух уловил ее реплику. — Считай, что тебе очень повезло, потому что патронессы очень придирчиво выбирают, кому будет дозволено прийти сюда. Правила членства в их клубе очень строгие, и те, кто их нарушает, навсегда изгоняются из него. Итак, первое, что нам надо сделать, — это представиться комитету. Вам ничего не придется говорить — я скажу за вас, — просто делайте реверансы и улыбайтесь.

Побледнев от страха, Лотти прижалась к кузине:

— О, Нелл! Это еще хуже, чем я ожидала! Лучше бы мне было не приходить!

Но Хелена только улыбнулась и ободряюще сжала ее руку, поскольку была уверена, что весь этот помпезный вздор был всего лишь показным снобизмом со стороны его организаторов. С помощью Маркфильда и Стэндиша им удалось пробиться сквозь толпу гостей, и скоро они оказались перед подиумом, на котором восседали пять патронесс.

Леди Джерси одарила вышедшего вперед для представления Ричарда приветливой улыбкой.

— Добрый вечер, ваша светлость! — радостно вскричала она. — Я очень рада, что вы решили присоединиться к нам сегодня. В наше время такие благородные джентльмены, как вы и мистер Стэндиш, становятся все более редким товаром!

Поскольку граф вовсе не был уверен, что ему хочется быть товаром, редким или каким-либо другим, он просто склонился над рукой ее светлости.

Он хорошо знал, что основная причина того, что большая часть холостяков старалась избегать появления в Олмаке, заключалась — помимо естественного предпочтения более веселого времяпрепровождения — в желании держаться подальше от вековых тенденций сватовства. Не случайно этот зал городские денди насмешливо именовали «рынком невест».

Ричард стоял с краю, пока члены комитета окидывали придирчивым и строгим взором своих новых членов. Успев узнать мнение Хелены о так называемом бомонде, он бы не удивился, если бы она отнеслась ко всей процедуре с презрением — с чувством, которое не было чуждо его собственному. Бросив на нее быстрый взгляд, когда она делала сверхэлегантный реверанс, он был не в силах подавить приступ внезапной грусти. Облаченная в очень простое платье-тунику из бледно-персикового атласа, которое повторяло все изгибы ее тела, Хелена стояла прямо, с гордо поднятой головой и с непроницаемым выражением лица, в ожидании, пока патронессы вынесут ей свой приговор.

Сжав зубы, Ричард сделал глубокий вдох, стараясь не обращать внимания на бешеное биение сердца, в то же время изо всех сил стараясь убедить себя в том, что эти непонятные эмоции, которые овладевали им всякий раз, когда он оказывался возле нее, были просто нормальными мужскими реакциями на ее красоту.

Легкий тычок бабушкиного локтя в бок вернул его к действительности. Вздрогнув, он увидел, что все пять дам смотрели прямо на него, словно чего-то ждали. Поняв, что он так погрузился в свои размышления, что не замечал происходящего вокруг, он слегка покраснел и посмотрел на бабушку, глазами задавая ей немой вопрос.

— Они ждут, чтобы ты попросил разрешения потанцевать с Хеленой, — шепнула она, тоже испытывая смущение.

Взяв себя в руки, Ричард вышел вперед и со свойственной ему галантностью совершил требуемый ритуал, в то время как каждая из дам-патронесс по очереди оказала ему честь, кивком выразив согласие на его просьбу.

Когда граф проводил Хелену до ее места, она поблагодарила его улыбкой, и чувства раздражения и недоверия, владевшие ею с первого момента появления в зале, начали исчезать. Она никогда не жаждала стать частью высших слоев общества; весь этот вздор поразил ее как абсурдно претенциозный и нелепый, не говоря уж о чувстве уязвленного самолюбия, которое он вызывал. И чего только все матери хотят выдать свою дочь замуж за любого человека, принадлежащего к этому обществу! Это было выше ее понимания.

Поднеся к лицу веер, она исподтишка поглядывала из-за него на Маркфильда, занятого разговором со своим кузеном. Она не могла не признать, что, в отличие от большинства других мужчин, присутствовавших на этом вечере, граф выглядел потрясающе во фраке. От ее внимания не ускользнуло, как белые гольфы упруго облегают крепкие мышцы его голени.

Проведя большую часть дня в мучительных раздумьях над тем, как она будет вести себя с графом, когда он приедет за ними вечером, Хелена теперь подумала, что ей незачем было волноваться, поскольку его принужденная вежливость и неразговорчивость исчезли, сменившись улыбками и шутками. И поэтому теперь ей было трудно вести себя с холодной отстраненностью, как она раньше намеревалась. Пока он помогал ей и Лотти усесться в карету графини, многие из сомнений Хелены бесследно исчезли, и она опять начала охотно отвечать на его дружеские реплики.

Наблюдая за тем, как он наклонился к бабушке и что-то говорит ей, девушка тайком вздохнула, придя к заключению, что, если даже верить тому, на что намекали Дженни и графиня, нечего переживать по этому поводу, ибо стиль жизни Маркфильда не ее дело — ведь уже ясно, что отношения между ними всего лишь временные. Тем не менее, когда она в своем воображении видела Ричарда в объятиях этой ужасной Каммингс, она не могла изгнать из своего сердца чувство жгучей ревности, сопровождавшее эти тревожные фантазии. Ах, как бы ей научиться умерять эту боль, которая наваливается на нее при мысли о его возможных интригах с другими женщинами, и заставить свой пульс вести себя поспокойнее всякий раз, когда Маркфильд поворачивал голову в ее сторону!

Хелена настолько была погружена в свои мысли, что не расслышала просьбу графа встать рядом с ним для фигуры танца.