Просто неотразима - Ванесса Фитч Страница 24

— Вот в этом-то вся загвоздка, — сердито пробормотала она.

— Я понимаю, ты немного напугана.

— Напугана? — Настроение Джин из мрачного превратилось просто в ужасное. — И что ж, по-твоему, меня так испугало?

Ланс не ответил, вспомнив последний визит к хирургу. Тот сказал, что, возможно, стопа так и не будет нормально функционировать.

Джин не слишком разбиралась в мелькавших в разговоре медицинских терминах, но, как ей казалось, главное она поняла: она на всю жизнь может так и остаться хромой.

По дороге домой Ланс всячески пытался расшевелить ее, но она, отвернувшись, уставилась в окно. Наверное, если бы он тогда увидел слёзы, струившиеся по ее щекам, то не смог бы выдавить из себя ни слова.

Сейчас он молчал, с нежностью глядя на нее.

— Не волнуйся, я не сломаюсь, — заверила его Джин.

— Я верю в тебя. Кстати, насчет твоего реферата… Я был искренен.

— Спасибо, — сказала Джин. — Никогда в жизни не получала «отлично».

— Между прочим, это не только моя оценка.

— То есть? — Джин не поняла, о чем он говорит.

— Я дал прочитать твой реферат коллеге, и наши оценки не разошлись.

— Правда? — Джин зарделась от удовольствия.

Их глаза встретились, и это было ошибкой: дыхание Джин сбилось. Никто и никогда так не заботился о ней. Должно быть, это была жалость, но, по крайней мере, искренняя.

— Прости, — произнесла она.

— Простить? За что? — Ланс улыбнулся.

— Я была полной дурой!

Ланс удивился неожиданному признанию и рассмеялся.

— Нет, это не так.

— Нет, так! — настаивала она.

— Лучше не будем спорить, — решил он. — Спокойной ночи, Джин.

— Спокойной ночи, Ланс.

Впервые за время их знакомства она назвала его по имени!

Ланс замер в дверях и обернулся, но у него хватило ума ничего не говорить.

Как только он вышел в коридор, Джин поняла, что мучило ее месяцами. Это был страх, страх увлечься им слишком сильно. Чтобы держаться от него на расстоянии, проще было видеть в нем врага, соблазнителя, бросившего юную девчонку. Но в последнее время Ланс совершенно не вписывался в созданный ею образ. Он стал для нее… Кем?.. Она не знала. Но справедливости ради не могла не признать, что если тот вечер в ее квартире и был случайностью, то Ланс достаточно за все заплатил.

А разве это не было и ее сумасшествием? Она не остановила его, даже не попыталась. Так почему же она во всем винит Ланса? Потому что он соблазнил ее?

Всю следующую неделю Джин держалась естественно, без злости и язвительности. И когда Ланс предложил отвезти ее в больницу, она, хотя и неохотно, согласилась.

Джин полагала, что он сразу же уедет, но Ланс решил остаться, невзирая на ее протесты.

— Послушай, все будет в порядке, — уверяла она его. — А если возникнут проблемы, тебе позвонят в колледж.

— Я уже взял выходной, — возразил Ланс, не слушая ее.

Ей не хотелось, чтобы он остался. Было бы легче справиться с плохими новостями, если его не будет рядом. Иначе она может не выдержать.

— Я не хочу, чтобы ты оставался, — выдавила она грубее, чем сама ожидала.

Бровь Ланса изогнулась, и он сказал:

— С этим я не могу спорить.

Он развернулся и ушел.

Джин удивленно смотрела ему вслед. Кажется, она причинила ему боль? Нет, этого не может быть. Ланс Диллон достаточно силен, и такая мелочь не могла его расстроить.

— Я не отпустила бы такого красавца, если бы он был мой, — услышала Джин голос медсестры за спиной.

— Он не мой! — воскликнула Джин. — Мой, но… я хочу сказать… Он всего лишь… — Она и сама не знала, кто он ей… — Никто, — упавшим голосом закончила она.

Сестра что-то недоверчиво пробормотала и повезла Джин по коридору.

А девушка терзала себя вопросами. Что с ней происходит? За что она обидела Ланса? И Джин поклялась, что впредь будет более ласковой с ним.

Утро было просто отвратительным. После того как ей сняли гипс, врачи замучили ее тестами и рентгенами. И лишь к обеду Джин узнала заключение хирурга: бегать она, видимо, не сможет.

Она сидела вся в слезах, когда появился Ланс. Рыдая, она бросилась в его объятия.

— Мне очень жаль, малышка, — пробормотал он и нежно провел ладонью по ее щеке. — Все еще может наладиться.

Будущее оставалось неясным. Пройдет еще немало времени, прежде чем доктора смогут окончательно сказать, сможет ли Джин когда-нибудь бегать.

Девушка вновь покачала головой. Она хотела объяснить, что плачет вовсе не из-за того, что загублена ее атлетическая карьера. Бег отошел на второй план.

— Это не конец света, Джин, — мягко продолжал Ланс. — Я уверен, ты сможешь заниматься тем, чем хочешь, — шептал он, всем сердцем желая забрать себе всю боль, которую, как он полагал, она испытывала.

Ланс продолжал прижимать ее к себе, и Джин не сопротивлялась. Близость его сильного, горячего тела внушала ей ощущение безопасности.

— Ну что, едем домой? — спросил он.

Джин молча кивнула, слишком потрясенная простым словом: домой.

Следующие три недели каждый шаг причинял Джин страшную боль. Она регулярно посещала физиотерапию и лечебную гимнастику Слезы пеленой застилали глаза, когда она делала упражнения, но Джин стоически все переносила. Перед ней стояла цель: научиться ходить, как раньше, не хромая.

Однажды Ланс присутствовал на ее занятии и был поражен, какой силой воли обладает эта девушка. Несмотря на боль и страх, она не останавливалась ни на минуту, разрабатывая свою ногу.

— Что, опять в погоню за золотом? — чуть насмешливо спросил Ланс, когда занятия закончились.

— Нет, просто хочу вновь стать независимой. Я и так уже слишком долго живу в доме твоего отца.

— Кто тебе это сказал? — Вопрос был риторическим. — Уж точно не мой отец. Он говорит, что ты скрашиваешь его старость.

— Правда? — искренне поразилась Джин.

— Да, но больше всего меня удивляет миссис Шерман. Она называет тебя не иначе, как лапушкой.

Глаза Джин округлились.

— Ты выдумываешь.

— Бог свидетель, нет. Я говорю правду. — Он поднял руку, как будто клялся. — Остается только Дорри, но в ее преданности тебе невозможно сомневаться.

— А ты? — рискнула спросить Джин.

— Я? — Он пристально взглянул на нее, и она увидела свое отражение в его глазах. — Уверен, я смогу терпеть тебя еще немало месяцев.

— Спасибо. — Джин скорчила гримасу, но совершенно беззлобную.