Охота на герцогиню - Элизабет Бикон Страница 24

— Не надо шутить, — уныло сказала Джессика.

Она внезапно поняла, что страшно устала от этого бесцельного спора.

— Это не шутка, Джессика. Я серьезен, как никогда, — заверил он и прислонился лбом к ее челу, словно большую близость не мог себе позволить.

— То есть мной и в самом деле можно устрашить гвардию Бонапарта? — спросила она, едва не дрогнув под натиском, тем самым она позволила бы ему совершить самую большую ошибку в его жизни, нет, такого ей не вынести.

— Серьезно, вы мне нужны как жена, Джессика, — сказал он, поднимая голову, чтобы хорошенько рассмотреть ее глаза, его взгляд должен был подтвердить искренность всех его обещаний и намерение быть ее мужем.

— Значит, не очень-то и серьезно.

— Откуда вам знать? — спросил он так, словно эта чертовка нарочно изводит его, а не пытается спасти от рокового поступка.

— А вам разве не смешно представить рядом с собой хромую герцогиню, которая пять лет просидела у стенки, наблюдая, как юные красавицы танцуют, флиртуют и затем выходят замуж? О, как посмеются сплетники над нами обоими, теряясь в догадках, каким образом мне удалось подловить жениха. Не иначе под угрозой скандала.

— Глупышка вы, Джесс, и глупо быть настолько слепой, чтобы не замечать собственных прелестей.

— Однако я не настолько глупа, чтобы ответить согласием только потому, что вы знакомы со мной и готовы утвердить меня на роль вашей жены. Большего оскорбления, Джек, мне трудно представить.

— Трудно? — Голос его прозвучал враждебно и холодно, и ее пробила дрожь, хотя в этот летний день было солнечно и тепло, и совсем недавно они оба сгорали в огне страсти. — Самое тяжкое оскорбление, которое я мог бы вам нанести, гораздо легче того оскорбления, которое вы сами себе наносите, мисс Пэндл. Некогда вы были вольнолюбивой, мятежной, неуемной девчонкой, в те времена вы никому не позволили бы унизить вас — хоть королю, хоть простолюдину. Теперь же настолько робки и обходительны, что готовы вжаться в стенку, только бы вас не заметили, поскольку вам никогда не найти своего места в жизни из-за пустячного прихрамывания. Это уничижение попахивает лицемерием, так, Джесс? «Не буду играть, потому что рискую остаться с носом» — вот что вы думаете на самом деле.

— Вы так проникли в мои мысли? Так знайте, Джек Сиборн, что та полудикая девчонка, столь милая вашему сердцу, скорее плюнет вам в глаза, чем станет выслушивать ваши равнодушные предложения. Та Джессика не согласилась бы на брак без любви, и эта Джессика тоже. Хромаю я или нет, в любом случае не согласилась бы стать чьей-то «сносной» женой, — выдала она яростную отповедь.

— Но мне, по крайней мере, удалось возбудить в вас некую страсть, — вкрадчиво протянул он таким тоном, словно они привычно пререкаются во время нечаянной встречи средь шумного лондонского бала — ее головной боли в течение последних пяти лет. — Я видел, как разметались ваши прелестные волосы, видел ваши бирюзовые глаза, которые снова засияли спустя столько лет, теперь я, по крайней мере, знаю, что та Джесс еще жива и здорова, хотя вы сами в том не уверены. Мне нужна именно та Джессика Пэндл. Я женюсь на вас — другая мне не нужна.

— Нет, не женитесь, — непреклонно сказала она и, решив, что прическа теперь в полном порядке, опустила руки. — Страсть — это не любовь.

— Нет, она лучше.

Он выдал свою сентенцию за моральный постулат.

— Не для меня, — гордо уточнила она таким тоном, словно вызывала ритора на поединок, и бросилась вон из старинных апартаментов.

Она, как и любая женщина, не задумалась о вреде поспешности в таком важном деле, как наведение порядка, пока не оказалась на солнышке и почувствовала, как ветерок треплет легкие пряди, выбившиеся из столь старательно уложенного узла прически.

— Вы предполагали, я галантно скроюсь в тени, пока вы будете притворяться, что барахтались в случайно подвернувшемся кусте боярышника никак не с герцогом? — негромко спросил Джек, когда она радостно вздохнула.

— Это было бы глупо с моей стороны, — тихо ответила она и случайно перехватила взгляд крестной. Как хорошо, что никто пока не заметил ее растрепанного вида. — Я споткнулась и упала, — жизнерадостно солгала она.

— Ах, милая, ты не ушиблась? — спросила леди Мелисса и строго глянула на Джека.

— Я еще легко отделалась, — ответила Джессика, в свою очередь пронзая его взглядом.

— Не следует бродить по руинам при ваших ограниченных способностях, мисс Пэндл, — веско вставила леди Фрея и обвела ее насмешливым взглядом.

— Отчего же, леди Фрея? — спросил Джек так вкрадчиво, что Джессика заранее пожалела леди, хотя та явно угрожала ей.

— Полагаю, знаете ли, ситуация вполне очевидна, — ответила ее милость, искренне убежденная в том, что некто, знающий истину, не станет противоречить ей. — Мисс Пэндл, для ее же блага, следует подавлять свои порывы подражать тем, кто вполне способен устоять на неровных дорожках и обойти живые камни.

— Мисс Пэндл и самой отлично известны пределы своих возможностей, она знает мой дом и мое поместье гораздо лучше вас, леди Фрея. Мы, Сиборны, никогда и не помышляли указывать крестнице моей тетушки, что ей делать и куда ходить. Надеюсь, вы в дальнейшем последуете нашему примеру, — сказал он холодно.

Джессика повела плечами и едва не застонала, услышав, как славно он вбил ее флаг на пиратскую мачту Сиборнов.

— Успокойся, Джек, все хорошо, — встряла тетя, перехватывая штурвал. — Однако Джессика страдает, слушая наши разговоры. Как бы мы ни восхищались ее независимостью, мне все же радостнее отправить ее сейчас в Эшбертон в сопровождении компаньонки.

— Но мне не больно, — воспротивилась Джессика.

— Тем не менее, всем нам уже пора возвращаться домой, — непреклонно заявила леди Мелисса.

Вскоре поднялась такая суматоха из-за юных леди, заплутавших среди экипажей, что Джессике удалось незаметно прибегнуть к помощи Брандта и усесться на Люси — пусть думают, что она уехала домой в одной из тех инвалидных колясок.

— И куда же ты испарилась так волшебно? — спросила она Персефону.

Они снова ехали рядом, в стороне от остальных.

— Обо мне не беспокойся, лучше поделись, как ты ухитрилась привести себя в такой вид? — нанесла Персефона встречный удар.

— Споткнулась о прикопанный камень и свалилась в заросли ежевики, — солгала Джессика.

— Знаешь, я бы тоже рискнула свалиться в то волшебное место ради таких сияющих глаз, — поддразнила всезнающая Персефона.

— Да, но затем приходится возвращаться, — печально промолвила Джессика, и подруга вздохнула, словно отчаялась вылечить этот безнадежный случай.

Остаток дня, пока остывали впечатления от прогулки к руинам, они отдавали дань отличной кухне, свежему воздуху и светским разговорам. Джессика за обедом предпочла налечь на еду и рассеянно помалкивать, избегая никчемной болтовни. Она с видом гурмана продолжала сидеть над своей тарелкой до самого конца трапезы. Ей даже удалось кое-как приукрасить в деталях свою хромающую на обе ноги легенду о неловком падении среди руин. Можно сказать, она вполне справилась с позорной интерлюдией, а колкие комментарии леди Фреи насчет мужественной увечной леди, которая упорно ездит на норовистом коне, пропускала мимо ушей.