Повелитель волков - Хизер Грэм Страница 24

— Идемте, — резко сказала она и устремилась к выходу, больно закусив губу, чтобы вновь не расплакаться перед ним. Но, невзирая на усилия, перед глазами все начало расплываться, слезы застилали ей взгляд. Она сбежала вниз по ступенькам из башни и выскочила во внутренний дворик.

Во дворе уже совсем стемнело. Стихли стоны и рыдания. Мертвые были убраны, раненым оказана помощь. Зажгли факелы. На небе сегодня не было видно луны, и только дрожащий свет факелов освещал путь.

Конар взял ее под локоть.

— Мелисанда, будет гораздо приличнее тебе идти под руку со своим нареченным.

— Вы не мой нареченный, а отца.

— Я не хочу опять затевать с тобой перепалку.

— Тогда лучше вам будет помолчать.

Он сжал ее руку, не то чтобы сильно, нет, он собирался причинять ей боль — однако достаточно сильно, чтобы она понимала, что он может принудить ее сделать все, что положено.

— Я тоже очень измотан, поверь.

— Твой отец не лежит там, перед алтарем.

— Я действительно очень огорчен его смертью. Очень. Именно поэтому, миледи, я столь многое вам сегодня прощаю.

— А-а. А завтра, значит, прощения уже не будет?

— Завтра вам следует поостеречься. Чем больше я узнаю вас, тем более убеждаюсь в том, что вы не по годам умны, дерзки и безрассудны.

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Именно так меня воспитывали. Мой отец хотел, чтобы я была самостоятельной.

Они подошли к дверям часовни, Рагвальд стал зачитывать перед собравшимися брачный контракт, затем он сообщил, что ввиду сложившихся обстоятельств свадебный обряд будет совершен немедленно.

— Да где же этот священник? — раздраженно пробормотал под нос Рагвальд.

— Я здесь!

Мелисанда была совершенно убеждена в том, что их священник, отец Мэтью, прибежит только в последний момент. Его не было видно целый день. Да, его никак нельзя назвать смелым человеком. Наверное, он прятался в каком-нибудь потайном углу под часовней.

Да уж, если бы викинг отловил отца Мэтью пораньше, уж он бы с ним сговорился в один момент. Мелисанда была бы обвенчана, что бы она там ни говорила.

Отец Мэтью, встрепанный, с торчащими во все стороны седыми космами, бросил быстрый взгляд на Мелисанду и поскорее отвел глаза. По-своему, он неплохой человек, добрый и заботливый. Она не сомневалась, что он сам очень огорчен таким поворотом событий, и все-таки совершит церемонию без колебаний.

Здесь во дворе было зябко, поддувал холодный ночной ветер. Мелисанда дрожала от ледяных прикосновений своей металлической кольчуги. Она закрыла глаза. Народ после объявления Рагвальда все еще продолжал стекаться на оглашение. На ступеньках церкви священник оглашал их имена. Сначала ее — имя, титул, род. Потом — его. Ого, как внушительно. Сын короля Дублина… внук великого короля всей Ирландии… сын норвежского ярла…

— «Викинг!», — подумала Мелисанда.

— Мелисанда!

Она встрепенулась. Ох, она совсем отключилась и не следила за процедурой.

— Вступаете ли вы в союз по доброй воле? — повторил свой вопрос отец Мэтью.

— Нет!

Священник закашлялся. Викинг нетерпеливо повторил за него.

— Вступаете ли вы в союз по вашей доброй воле? — настойчиво и строго спросил он.

И она уже не сомневалась в том, что при необходимости он и силой заставит ее ответить согласием.

Это было желание ее отца. И она подтвердила, что пойдет на это. Ради всех людей, которые теперь с надеждой взирают на нее.

— Да! — резко выдохнула она. — Я делаю это по своей собственной воле.

В ледяном взгляде этого нордического волка промелькнуло нечто похожее на уважение.

— Кольцо! — торопил Рагвальд викинга. Вам надо надеть ей кольцо сейчас, перед входом в часовню. Тогда можно идти совершать обряд.

Викинг стянул кольцо с руки. Это был тот самый перстень, который он приложил к договору. Перстень сваливался у нее со среднего пальца, и пришлось надеть его на большой.

Наконец кольцо было надето. По толпе пронес вздох облегчения. Они могли теперь надеяться, что проклятые датчане получат достойный отпор, что дети их будут в безопасности.

Кольцо, слава Богу, не спадало. Отец Мэтью пригласил всех пройти в часовню.

— Вы на самом деле ходите на мессы? — язвительно спросила она своего спутника.

— О, конечно, когда это необходимо, — заверил он. Мелисанда уже собиралась сказать еще что-нибудь в том же духе, но внезапно замолчала. Они уже вошли внутрь храма. И там лежал ее отец.

— Я не вынесу этого! — прошептала она.

— Вы должны. Обопритесь на меня.

Пожалуй, это было последнее, что она могла потом вспомнить. Дальнейшее происходило как будто во сне. Отец Мэтью долго говорил об ее отце, о том, как он погиб. Говорил о том, сколько у них врагов, и как важно обеспечить замок надежной защитой. И что из-за этого они решили ускорить заключение брака. Потом о том, как Конар Мак-Олаф победил Джеральда, предавшего ее отца. Про то, как замечательно, что человек, отомстивший за ныне покойного лорда, станет теперь их господином. И только после того, как он закончил свою, казавшуюся Мелисанде бесконечной, речь, он, наконец, приступил к церемонии бракосочетания.

Мелисанда уже плохо осознавала происходящее. Под конец ей опять надо было что-то произносить. К этому моменту ей было настолько уже все равно, что она, не задумываясь, согласилась бы обручиться хоть с десятком леших из дремучего леса.

Стоя на коленях перед алтарем, она все же слышала, как отец Мэтью объявил их мужем и женой перед Богом и людьми.

Подняться сама она уже не могла. Конар помог ей встать и облобызал в обе щеки.

Наконец он повел ее к выходу.

Внизу у входа в главную башню ее с нетерпением ждала Мари де Тресси. Она крепко обняла Мелисанду и повела по ступенькам наверх в спальню.

Когда они шли по коридору мимо покоев отца, Мелисанда остановилась, не в силах сдвинуться с места. Ей хотелось зайти туда, побыть там одной среди его вещей.

— Не сейчас, милая, не сейчас, — ласково сказала Мари. Мелисанда как бы вновь ощутила смертный холод тела, лежащего в часовне. Мари мягко увлекла ее за собой дальше по коридору, туда, где за небольшим холлом находились ее собственные покои.

Горничная стащила с нее тяжелую кольчугу, и Мелисанда в изнеможении рухнула на кровать. Она опять начала рыдать.

Мари поспешила к ней, утешая и утирая ей слезы. Тут вошел Рагвальд. Мелисанда отвернулась от них к стене.

— Мелисанда! — ласково позвала Мари. Рагвальд взял горничную за руку и увлек за собой из комнаты. — Оставь ее. Девочке надо выплакаться.