История не для прессы - Наташа Окли Страница 24

— Ты улетаешь прямо сегодня? — недоуменно переспросил он.

— Да, во второй половине дня. — Лидия изо всех сил старалась говорить весело и непринужденно. — Так что я рассчитываю у тебя пообедать.

— Конечно, — с преувеличенной сердечностью поторопился заверить он. Раз Лидия с таким оптимизмом относится к сложившейся ситуации, ему остается только подыгрывать. И потом, назначение в Брюссель действительно огромная удача. Туда направляют самых талантливых и успешных журналистов. Можно только радоваться, что карьера Лидии сложилась так удачно. Только откуда тогда эта невыносимая боль в душе?

Разве с первого момента, когда Лидия вошла в его жизнь, он не знал, что рано или поздно связь закончится? Что рано или поздно она оставит его, отправившись на поиски новой темы для статьи, «не написать которую просто невозможно», вспомнил он оброненную ею фразу.

Он любил в Лидии эту независимость. Он любил в ней все.

— Когда вылетает твой самолет? — Простой вопрос стоил неимоверных усилий. Но Ник сумел справиться.

— В четыре. Я уже собралась — чемодан в багажнике. По дороге в аэропорт собираюсь ненадолго заскочить к Венди. Она хочет передать в Брюссель несколько писем.

Ник быстро прикинул, сколько времени займет визит к Венди и дорога в аэропорт. Сколько времени до того момента, когда она навсегда покинет Фентон-холл. Лидия уезжает! Хотелось закричать, швырнуть что-нибудь оземь или просто броситься бежать неизвестно куда. Но он лишь улыбнулся.

— Тебе необходимо ехать.

— Да, — кивнула она. — Я хочу попрощаться и сказать, что… обязательно буду звонить.

Нику показалось, его сердце разорвалось на куски. Но, как ни сильна любовь, нельзя удерживать человека против его воли. Он любит ее, поэтому отпускает.

В самом начале знакомства Лидия казалась точной копией его бывшей жены, но со временем он понял разницу. Ана готова бросить все на алтарь собственной карьеры. Они и поженились-то лишь потому, что ей нужны были средства для развития бизнеса. Потом на краткое время в ее жизни появился Гастон, но лишь затем, чтобы открыть дверь в высшие круги французского общества. Сейчас Ана покоряет английский истэблишмент рука об руку с Симоном Камероном. Интересно, сколько суждено продлиться этому союзу?

Лидия совершенно другая. Всего в жизни она добивается собственным трудом. Ее тайная мечта — изменить мир к лучшему. И кто, черт возьми, сказал, что ей это не под силу?

Венди поняла это сразу, потому что они были похожи. Ник восхищался крестной. Ник восхищался Лидией. Ему нравилась ее целеустремленность, и, начиная встречаться с ней, он прекрасно сознавал, что идет на определенный риск. Если встанет выбор между любовью и карьерой, Лидия без раздумий предпочтет второе. Сейчас ему некого винить, кроме самого себя.

Позади раздались быстрые шаги, Ник обернулся. По ступеням крыльца к ним бежала Рози. Со скрытой болью он смотрел, как изменилось лицо дочери, когда Лидия жестами сообщила о своем отъезде. Руки девочки взметнулись в немом протесте, а на глазах появились слезы. Рози ребенок и в отличие от него не обязана прятать эмоции.

Лидия присела перед девочкой и обняла ее за плечи.

— Я уезжаю по делам. — Ее губы шевелились почти беззвучно.

Рози подняла личико к Нику, в ее глазах застыл вопрос. Стараясь утешить дочку, он положил руку на ее плечо.

— Мы скоро снова увидимся с Лидией, — отчетливо произнес Ник, не зная, так ли это на самом деле.

На лице Лидии отразились боль и растерянность. Возможно, она не предполагала, что прощание окажется столь тягостным. Или пыталась побороть желание остаться с ними. С ним. Ник не знал и не имел права спрашивать. Лидия должна сама сделать выбор.

Значит, сейчас можно только попрощаться. Но Рози продолжала смотреть на отца с отчаянием и надеждой, и слова просто не шли с языка.

— Мы будем скучать, — с трудом произнес он.

— Я буду звонить.

Ник молча кивнул. Он ни разу не признался ей в любви. Наверное, не представилось подходящего момента. Все боялся спугнуть только что расцветшее чувство. Ведь первое время он не смел открыться даже самому себе. Теперь слишком поздно. Ничего нельзя изменить. Лидия уезжает.

Рози порывисто обняла Лидию за шею, потом отстранилась и бегом бросилась в дом. Наверное, она плакала.

— Она будет ждать тебя.

Лидия закусила губу.

— Я не думала, что будет так тяжело. — Ее голос дрожал. — Прости.

Ник молча прижал ее к себе, зарылся лицом в душистые волосы. Он любит ее. Это было единственное, что он сейчас чувствовал и о чем был в состоянии думать. Минуту они стояли обнявшись.

— Я должна ехать. — Лидии казалось — еще мгновение рядом с ним и ее сердце разорвется.

— Я понимаю.

Лидия отстранилась, заглянула в его глаза и коснулась губ в поцелуе. Ник понял — это было «спасибо» и «прощай». Острая, почти невыносимая боль пронзила все его существо. Он с трудом устоял на ногах.

Боже мой, что происходит?! Брюссель — не Австралия. Но дело не в расстоянии. Просто оба понимали, что Лидия сделала выбор. Ник и Рози оставались в прошлом.

На ступеньках вновь раздались быстрые шаги. Рози подбежала к ним и протянула Лидии белый конверт. «На память», — жестом сказала она. Лидия сжала губы, пытаясь не дать волю слезам.

— Милая моя, я никогда тебя не забуду. И обязательно приеду. — Не в силах больше сдерживаться, она повернулась и быстро пошла к машине.

Ник следил, как автомобиль удаляется по обсаженной камелиями аллее до той поры, пока машина не скрылась за поворотом. Единственное, чего ему сейчас хотелось, — это немедленно умереть.

Даже если Венди и заметила, что глаза Лидии покраснели от слез, у нее достало такта не задавать лишних вопросов. Давая ей время успокоиться, она позволила Лидии сервировать чай.

— Итак, ты отправляешься в Брюссель, — констатировала она, после того как обе уселись за низкий столик.

— На год, — безжизненным голосом ответила Лидия.

— На редкость удачное предложение. — Венди отхлебнула чай. После чего, по-видимому, сочла тему закрытой и кивнула в сторону письменного стола. — Возьми с собой ту папку. Там есть кое-какие интересные письма, адресованные матери Ника. Я была очень благодарна Джорджу, когда после ее смерти он вернул их мне. А после моей смерти ты сможешь внести дополнения в главу, посвященную моей работе в Судане.

— Спасибо.

— Мать Ника обладала живым умом и очень неплохо владела слогом. Ее наблюдения о жизни в доме Реган-Филиппов написаны с большим юмором и любовью. Она, в отличие от меня, всю себя посвящала семье. Меня же, как ты помнишь, — губы Венди тронула насмешливая улыбка, — всегда занимали вопросы спасения человечества. Но это не для печати, ясно?