Мадам придет сегодня позже - Сюзан Кубелка Страница 24

Это самая прекрасная кульминация в моей жизни! Ах, тишина действует на меня подобно бальзаму! Глубоко, с облегчением вздыхаю. Я вся в поту. Самый бесталанный мужчина, когда-либо попадавшийся мне, отделяется от меня и опускается рядом на софу.

— Это было здорово! — говорит он и душераздирающе зевает. — Тиция, любовь моя, такого фейерверка у меня уже давно не было! Вы маленькая чертовка! Полагаю, я сделал вас счастливой?

— Абсолютно, — совершенно честно отвечаю я, ибо пребываю в состоянии блаженства и благодарю бога, что все кончено и я осталась жива.

Томми идет ненадолго в душ, потом опять ложится ко мне. Закрывает глаза, а сам крепко держится за меня. Его грудь вздымается и опускается. Он как-то странно хрипит. Может, перебои в сердце? Что делать в таких случаях? Но он всего лишь впадает в глубокий сон.

Я приподнимаюсь, опираюсь на пеструю подушку и рассматриваю дремлющую знаменитость. Килограммов бы на двадцать поменьше, тогда еще можно было бы подумать. Посоветовать ему попоститься? Нет! Напрасный труд! Толстый ли, худой — второго Фаусто из него никогда не получится!

Сон Томми глубок и крепок. Неожиданно он просыпается, открывает глаза, бросает взгляд на часы, потом на меня.

— Я храпел? — допытывается он.

— Нет, вовсе нет.

Он садится и чешет свою волосатую грудь.

— Мне так жаль! У меня совсем нет времени! Надо торопиться! Но ради бога, собирайтесь спокойно, Тиция! Вы мне не мешаете!

Он вскакивает, рывком открывает жалюзи. В комнату вливаются потоки солнечного света. Потом он исчезает и через удивительно короткий промежуток времени появляется вновь, абсолютно готовый к отъезду. На нем темно-синий элегантный костюм с красным шелковым платочком в кармашке, голубая рубашка, галстук в красную полоску, все тип-топ. Можно подумать, что последний час он диктовал документы! Деловой походкой он направляется в соседнюю комнату и начинает говорить по телефону. По-английски в приказном тоне!

Так вот как проходят послеполуденные амурные интрижки в Париже. Десять минут любви, три четверти часа сна. Я это представляла себе более шикарным!

Съедаю два клубничных пирожных, допиваю свой фужер шампанского. Иду в душ. Внизу я довольно растерзана, однако прическа не пострадала. Щеки раскраснелись, глаза блестят. Странно! Я выгляжу так, словно дело пошло мне на пользу.

— Я провожу вас до двери. — Томми ждет, когда я уйду. — Итак, скоро увидимся. — Он поправляет галстук и улыбается мне. — Я вернусь в следующую пятницу. Освободите весь вечер. В восемь — вернисаж в моей галерее. Картины Кристины Люба. А потом ужин «У Максима». Приходите с мужем, тогда это не бросится в глаза. Девиз «Вечер в белом». А в благодарность за сегодняшнее у меня для вас есть сюрприз.

— Сюрприз? — спрашиваю я удивленно.

— Я вас кое-кому представлю. Он мог бы быть вам полезен.

— Полезен? Для чего?

— Не торопитесь! — говорит с улыбкой Томми. — Секреты добавляют жизни пикантности! — Он целует меня в обе щеки и крепко обнимает. — Оревуар, Тиция. Не забывайте меня. Пожелайте мне удачи в Чикаго! А в пятницу обсудим, когда мы сможем увидеться наедине!

Я возвращаюсь домой пешком. Я уже наполовину протрезвела, день теплый, путь недалекий.

Голуби влюблено воркуют на тротуаре, взъерошенные самцы самозабвенно кружатся на одном месте, а потом приударяют за самочками. Солнце нагревает голову, с Сены дует свежий ветерок.

Вот и состоялось боевое крещение. Моя первая измена. Мой опыт стал богаче. Правда, это было не кратко и сладко, а скорее кратко и пряно, потому что внизу все еще горит, но я ни в чем не раскаиваюсь!

После пяти недель полного пренебрежения приятно, когда тебя называют «совершенством» и «белой орхидеей». Фаусто выискивает во мне недостатки, а самый знаменитый в городе владелец картинной галереи находит меня достаточно красивой, чтобы изваять в камне. Не то чтобы мне этого очень хотелось, но это льстит!

Я не спеша иду по улице Рояль и любуюсь своим отражением в витринах магазинов. Короткое платье сидит на мне, как влитое. Ноги длинные и стройные. Я ловлю восхищенные взгляды с террас кафе.

Одно мне ясно: в следующую пятницу я останусь дома. Слава богу, мне уже не двадцать, а сорок два, и я знаю, что мне надо. Томми — не тот случай. Больше я не трачу времени на ненужных мужчин. Томми уже нельзя переделать. У деловых людей в голове одни цифры, это я знаю по Люциусу Хейесу. На любовь им абсолютно наплевать!

— Бонжур, мадам, — приветствует меня Лолло, когда я возвращаюсь домой. — Вы уже пришли? Месье звонил, он придет сегодня позже!

Жаль! Но благодаря Томми у меня в голове не стучит одна и та же мысль: «Когда придет домой мой господин супруг?» Мы так и так спим раздельно, с того самого дня первой годовщины нашей свадьбы. И сегодня я впервые этому рада. Я провожу спокойную ночь. А назавтра с утра окунаюсь в работу.

Как ни странно, я полна энергии, будто позади месяц отпуска. Кто бы мог подумать, что супружеская измена настолько освежает?

При этом положение серьезное.

С недавних пор Фаусто прячет от меня почту. В особенности счета. Но я была в банке и знаю, что он опять наделал долгов. Достаточно, чтобы омрачить мне весну. Однако во времена острых кризисов, как этот, мои силы удваиваются. Часто я работаю до полуночи. Квартира на улице Буде отремонтирована в рекордный срок. К концу недели будут висеть зеркала и лампы. Стены уже оклеены. На кухне и в ванной все работает. В понедельник полы выстелят паласами, во вторник (с пятидневным опозданием!) наконец прибудут шторы. Зато длина и цвет в порядке.

Я могу вздохнуть свободно. Дело сделано!

В среду квартиру отдраивают. Все блестит. Я сотворила уютное гнездышко на вожделенном острове Сен-Луи, и чудо свершается: в четверг квартира продана. Уже в пятницу мы у нотариуса.

Ура! Самые горящие долги погашены. Продав дом на авеню дю Мэн, мы будем спасены. Несмотря на «роллс-ройс», несмотря на большие суммы, которые Фаусто без моего ведома неизвестно для чего снимал с нашего общего счета! И первые же деньги, которые я заработаю, я отложу на дом в Провансе!

Я работаю так много и напряженно, что абсолютно забываю Томми Кальмана. Придя домой в пятницу днем, довольная собою и всем миром, я встречаю Фаусто в прихожей с мрачной миной на лице. Он одет в спортивный синий костюм, в руке у него приглашение. Я не видела его две недели. Его присутствие вызывает шок!

— Это принес курьер, — говорит он, показывая мне серебряную карточку с золотой тесьмой. У него хрипловатый голос.

— Я знаю, что это такое, — неосторожно бросаю я. — Я туда не пойду. У меня нет времени. Кстати, я продала Сен-Луи, я как раз от нотариуса.

— За сколько? — с интересом спрашивает Фаусто. Называю сумму.

— Ага! — Он не улыбается, не хвалит меня, а продолжает изучать приглашение, как будто это самое главное на свете.