Доверься мне вновь - Джоанна Рок Страница 24

Он повернулся на каблуках и уже с телефоном в руке вышел из комнаты.

Через час полета Лукас оторвался от ноутбука и увидел, что Блэр роется в серой кожаной сумке у ее ног. Он сел на заднее сиденье самолета, а она заняла место с противоположной стороны.

Он почти не смотрел на нее после их ссоры, хотя его прежний гнев остыл. Во время поездки он потратил всю свою энергию на то, чтобы собрать информацию у матери и связаться с отцом. От матери он получил скриншоты их общения, которые планировал показать совету директоров «Дешама», чтобы убедить их в отсутствии у его отца честности и в его сомнительной деловой практике. От последнего он получил сообщение, в котором обещал позвонить сегодня вечером и «обсудить варианты будущего „Дешама"».

Теперь шуршание, которое издавала Блэр, просматривая свои вещи, отвлекло его от планирования. Она была одета в простую белую футболку и узкие джинсы в паре с яркими туфлями на высоких каблуках цвета фуксии, которые казались невероятно сексуальными. Хотя в женщине, которая хранила от него секреты, не должно быть ничего сексуального.

И, черт возьми, он не мог думать о том, каково это — быть с ней, иначе он сойдет с ума! Он испытывал к ней такие чувства, каких никогда не испытывал к женщине, даже помимо феерической физической связи. Мысль о том, что никогда больше не будет с ней, не должна так скручивать его внутренности.

Вот только когда она вытащила контейнер с остатками домашнего пирога с малиной, которым поделилась с ним во время полета в Майами чуть больше суток назад, он не мог отрицать, что все еще чувствует влечение к ней.

Проклиная это влечение, Лукас вернулся к своему почтовому ящику, ожидая ответа от Фелиции о состоянии образцов в косметическом шкафу. У него все еще не было ясного представления о том, как окончательная формула оказалась в руках его отца, и он пожалел, что не сдержался с Блэр, чтобы узнать от нее больше.

Только теперь, когда гнев утих и к нему вернулся рассудок, он осознал, что потерял контроль над собой.

Неужели он действительно уволил женщину, которая пыталась ухаживать за матерью, борющейся с раком? Он отчетливо помнил, как она боялась потерять свое место в особняке, и все же угрожал и этим.

Когда по салону поплыл аромат малиновых пирогов, напомнив ему о доброте, которую Блэр проявила к нему и своим коллегам — не говоря уже о ее маме и других больных раком в том же учреждении, — Лукас понял, что слишком остро отреагировал. Потому что теперь, когда холодная логика снова взяла верх, он осознал: она ни за что не сделала бы что-то незаконное, не говоря уже о том, чтобы причинить вред его матери.

Он верил в это со стопроцентной уверенностью, потому что слишком хорошо знал ее характер, чтобы подозревать в чем-то столь вопиюще неправильном. Должна ли она была рассказать ему о домогательствах со стороны своего бывшего работодателя?

Несомненно.

Заслужила ли она из-за этого потерять работу и жилье?

Конечно нет. Лукас набросился на нее несправедливо, потому что его чувства к ней были глубоки.

Правда нанесла ему пощечину, которую он заслужил. Лукас любил Блэр Уэсткотт. В то время он даже не подозревал об этом, но чем еще объяснить нехарактерный для него накал и размах реакции? Ему было больно, и он плохо отреагировал.

Если он думал, что у него внутри все сжалось, когда Лукас поверил в ее предательство, это было ничто по сравнению с тем, как стыд и сожаление камнем упали на него сейчас. Проведя рукой по лицу при мысли о том, как он себя вел, он почти не услышал предупреждения капитана о том, что они вот-вот приземлятся.

Спуск только усилил его чувство, что земля вот-вот поглотит его целиком за его глупость. Ему нужно поговорить с ней. Не только потому, что должен выяснить, что произошло на самом деле, чтобы мог работать над устранением этого беспорядка для своей мамы. Но также и для того, чтобы он мог извиниться. Заверить ее, что у нее все еще есть работа, поскольку у него нет никаких полномочий уволить ее. Не говоря уже о том, чтобы что-то сказать о ее месте в доме.

Что, черт возьми, он наделал?!

Ему хотелось броситься через весь самолет и поговорить с ней прямо сейчас. Объяснить, как облажался и хотел получить еще один шанс. Не говоря уже о дополнительной информации о попытках отца превратить ее в шпиона компании.

Но у себя в голове Лукас слышал, как эгоистично это звучит.

Пока она убирала контейнер с пирогом обратно в сумку и выпрямлялась на сиденье, Лукас приказал себе сначала разработать план. Он не мог позволить себе подливать больше масла в огонь, который уже вышел из-под контроля. Он должен был найти правильный подход. Обдумать свои варианты, прежде чем скажет что-то, о чем пожалеет, — как это случилось в номере отеля.

На данный момент Лукас снова сосредоточился на ноутбуке и с некоторым трудом смог изучить содержимое рабочего почтового ящика.

Его матери была отправлена записка от начальника отдела кадров.

Это казалось странным. Обычно Лукас не вмешивался в кадровые дела. И все же, вспомнив свои поспешные слова Блэр, он испытал острый укол страха, что она уже подала заявление об уходе или что-то в этом роде.

Однако когда он нажал на сообщение, оно было не о Блэр. Фелиция Белл уволилась.

Директор по маркетингу.

Может ли быть совпадением, что та же самая женщина, которая пыталась обвинить Блэр, покинула компанию? Может быть, она пыталась отвлечь внимание от собственной деятельности?

И в одно мгновение все, что он знал об утечке информации, встало на свои места, с Фелицией в центре.

Она не поехала на конгресс красоты в Майами, хотя это была самая крупная маркетинговая инициатива года для компании. В то время он думал, что это странно, но Фелиция часто получала бесплатный пропуск, потому что была подругой его мамы.

Закрывая ноутбук перед посадкой, он мысленно стукнул себя по голове, зная, что должен что-то сказать Блэр, прежде чем она сойдет с самолета и — он боялся — навсегда исчезнет из его жизни.

Лукас поднялся со своего места, чтобы сесть через проход от нее. Он не мог больше откладывать это.

— Блэр, нам нужно поговорить.

Его сердце заколотилось, когда она холодно взглянула на него.

— Думаю, для одного вечера разговоров более чем достаточно.

Лукас ненавидел себя за то, что причинил ей боль.

И боже, он ненавидел дистанцию, которую установил между ними. Он решил поговорить о более практическом вопросе.

— Как ты думаешь, у Фелиции Белл есть ключ от косметического шкафа?

Ему нужно поговорить об этом с отцом. Он подаст на него в суд.

У Лукаса не было ни малейшего шанса допустить, чтобы его матери причинили боль. Если уж на то пошло, после того, как Лукас обошелся с Блэр сегодня вечером, ему нужно было доказать самому себе, что может быть лучшим человеком, чем его отец.