Зачет по любви - Анастасия Градцева Страница 24

– Это еще мягко сказано, – пробормотал Макс. – Ладно, беги переодевайся и приходи. Будем знакомиться, раз уж так все вышло.

Я пулей метнулась в спальню, правда, сначала перепутала двери и влетела в какую-то другую комнату – может, как раз этого Ильи. Но быстро поняла свою ошибку и со второго раза нашла спальню Макса. Напокупают себе огромных квартир, блин! А ты ходи тут как дура, пытаясь не потеряться. И это я еще на втором этаже не была. Интересно, что там? Бассейн? Тренажерный зал? Библиотека?

В спальне я быстро оделась, попыталась немного привести в порядок растрепанные волосы, но поняла, что без расчески это гиблое дело, и, махнув рукой, вышла в коридор. Так, теперь главное – мимо гостиной не промахнуться! Я пошла медленно, прислушиваясь к спорящим вдалеке голосам и стараясь идти на звук. Но в тот момент, когда я стала различать в этом шуме слова, у меня словно ноги приклеились к полу. Я понимала, что подслушивать плохо, некрасиво и все такое, но это было выше моих сил.

– …сам же говорил, что никаких левых баб сюда не водим! Что наш дом не бордель!

– Тебе напомнить, что твою Дину я позвал к нам в первый же день, как увидел?

– Это другое!

– И это – другое.

Илья замолчал. А потом медленно проговорил:

– Я думал, она из этих… по вызову. Что ты просто попросил найти кого-то похожего.

– Илья!

– Но так же еще хуже, ты…

– Я, кажется, не спрашивал твоего мнения. И веди себя нормально, по-взрослому, а не как обиженный ребенок.

– При чем тут это, пап?

Тут я поняла, что уже неприлично долго стою и подслушиваю, и пошла к гостиной, стараясь как можно громче топать. Голоса как по команде замолчали, и, когда я вошла, меня встретила напряженная тишина.

– Предлагаю познакомиться еще раз, теперь по-нормальному, – с преувеличенной бодростью воскликнула я и посмотрела на хмурого Илью, который сидел в кресле, не поднимая на меня глаз.

– Вообще ничего нормального в этой ситуации не вижу, – пробормотал он, и Макс наградил его таким взбешённым взглядом, после которого любой из нашей студии сразу пошел бы писать заявление по собственному. Но у сына, похоже, был крепкий иммунитет к папиному недовольству.

– Я Лика, – снова попыталась наладить контакт я и протянула ему руку. Но он не торопился протягивать свою в ответ.

– Я же тебя попросил, – процедил Макс, который явно был уже на грани. И это наконец подействовало.

– Илья, – нехотя сказал он, пожимая мою ладонь. Рука у него была сильная, но изящная, с длинными красивыми пальцами. Ничего общего с широкой лапой Макса. Да и вообще этот худой, светловолосый и светлокожий парень ничем не напоминал своего крепкого смуглого папу.

Но при этом лицо Ильи все равно казалось мне очень знакомым, как будто я его где-то раньше видела.

– Значит, Лика, – задумчиво проговорил он. – А сколько вам лет, Лика?

– Двадцать, – я не видела смысла скрывать это.

У Ильи дернулся уголок рта в саркастической усмешке, и вот это настолько было похоже на Макса, что сомнения в их родстве отпали моментально.

– А мне двадцать четыре, – светским тоном поделился со мной Илья. – Забавно, правда? Вы простите, что я с вами даже не поздоровался. Знаете, не каждый день приходишь домой и находишь у отца на кухне голую девушку.

– Ты мог позвонить, прежде чем идти, – ответил ему Макс. Кажется, он уже взял себя в руки и выглядел довольно спокойным.

– Когда я уезжал, ты сказал, что этот дом всегда останется моим и что я могу в любой момент…

– Можешь, – подтвердил Макс. – Конечно, можешь. Просто теперь будешь предупреждать меня перед приходом, чтобы не повторилась эта неловкая ситуация.

– А ты планируешь, что она будет повторяться? – Илья приподнял бровь очень знакомым жестом. Макс тоже так часто делал.

– Учитывая, что Лика здесь будет жить – да.

– Что?

– Что?!

Кажется, мы с Ильей заорали одновременно и тут же удивленно посмотрели друг на друга.

– В смысле я буду здесь жить? – подступила я к Максу. – Ты даже не спросил меня об этом.

– А ты разве против? – удивился он.

– Нет, но… – я умолкла, пытаясь найти подходящие слова, а Илья вдруг невесело рассмеялся:

– Узнаю папу! Его стиль. Делаю, как считаю нужным, и плевать я хотел на вас всех.

– Ты, может, этого и не замечаешь, но вообще-то ты точно такой же, – спокойно заметил Макс. – Характер у тебя мой, а не мамин.

Илья дернул плечом, а потом вдруг замер. Его взгляд уперся в стену над кофейным столиком.

– А я думаю, что не так, – хрипло проговорил он. – Ты фотки убрал.

– Илья.

– А ты ей говорил, что…

– Илья! Помолчи!

– Не говорил, значит, – сам себе пробормотал он, а потом вдруг встал и в упор посмотрел на Макса. – Пап, никогда не думал, что такое скажу, но ты мудак.

Я даже зажмурилась, потому что представила, как Макс сейчас будет на него орать. Но Макс почему-то молчал.

А Илья вытащил из кармана ключи и швырнул их на кофейный столик:

– Вот. Раз это больше не мой дом, то они мне не нужны. Надо будет приехать – позвоню и договорюсь.

А потом глянул на меня, явно хотел что-то добавить, но сдержался.

Дверью зато, когда уходил, шарахнул так, что я аж вздрогнула. Макс же только вздохнул и устало потер виски:

– А про вазу забыл, – сказал он, помолчав. – Придется Динке свой букет в ванну класть. Ладно, это уже не наши с тобой проблемы. Пойдем чай пить? Там пирожные на столе.

Глава 11. Домашние радости

Очень вкусные на вид пирожные не лезли в горло, я медленно ковыряла ложечкой бисквит, отламывая крошечные кусочки, и даже не знала, с чего начать. С одной стороны был миллион вопросов, ответы на которые я хотела бы получить, а с другой – мрачное лицо Макса, которое давало понять, что в гробу он сейчас видал все мои вопросы. Но молчать тоже был не вариант.

– Что за фотки?

– А?

– Говорю, что за фотки ты убрал со стены?

Я примерно догадывалась, но хотелось бы знать точно.

– Фотографии Светы, моей бывшей жены. Там со свадьбы было несколько и еще одна, где она с Ильей, – неохотно ответил Макс.

– Зачем ты их убрал?

– Из-за тебя, – помолчав, признался он. – Мне показалось, что тебе это будет неприятно.

Что ж, мне было нечего на это сказать. С одной стороны, Макс был прав: радости бы мне эти фотки точно не доставили. Но, с другой, я видела, как больно это ранило его сына.