Узница "Волчьего логова" - Робин Доналд Страница 24

– Слава богу... – простонала Сара с видимым облегчением.

– Мария хочет тебе кое-что сказать, – негромко проговорил Гейб.

Пожилая женщина посмотрела сначала на него, потом на Сару. Выражение ее лица девушке сразу не понравилось. Мария взглядом молила о чем-то Гейба.

– Скажи ей, – приказал Гейб. Поколебавшись, Мария затараторила что-то на илларийском, но мужчина тут же решительно остановил ее.

– По-английски, – требовательно произнес он.

Мария оглянулась по сторонам, словно их мог кто подслушивать, и начала:

– Это я взяла ожерелье королевы.

– Я всегда это знала, – тихо ответила Сара, не смотря в сторону Гейба. – Но вот никак не могла понять, почему.

Пожилая женщина вздохнула.

– Это своего рода испытание. Убиенная королева подвергла своего мужа трем испытаниям, чтобы узнать, есть ли у того... – Она мучительно подбирала нужное слово.

– Честь, – не удержавшись, подсказал Гейб. Он тоже избегал смотреть на Сару. – Ты можешь рассказывать без мелких подробностей. Сара знает историю про королеву-призрак.

Сара утвердительно кивнула.

– Честь, да, – обрадовалась Мария. – После свадьбы королева все еще оставалась старухой – как я! – Она ткнула себе в грудь пальцем и широко улыбнулась. – Это было первое испытание. Но в день венчания он поцеловал на ее глазах стоявшую среди гостей молодую красивую женщину, его... – Она снова запнулась и, смутившись, покосилась на Гейба.

– Черт! – взорвался тот, но сразу же взял себя в руки. – Его молодую кузину, очевидно. Но королева подумала, что он поцеловал свою любовницу. Той ночью, перед тем как они стали законными мужем и женой, она предстала перед ним в своем истинном обличье и исчезла. Рассеялась в воздухе, словно туман. Однако она оставила в замке ожерелье, потому что уже успела полюбить молодого Консидайна.

Сара нахмурилась.

– Эту часть истории ты пропустил.

Гейб пожал плечами.

– Мне казалось, это будет тебе неинтересно.

В комнате воцарилось молчание, тянувшееся достаточно долго.

– Не знаю... – проговорила, наконец, Сара. – Но я думаю, в таком виде история приобретает более глубокий смысл.

– Так и есть, – кивнул Гейб. – В легенде также повествуется о том, как первый Консидайн боролся за свою любовь и победил, с честью пройдя все испытания, предложенные ему королевой. Мария посчитала, что мне тоже следует пройти через испытания. Но я их, очевидно, провалил. Ладно, Мария, ты можешь идти. Но сначала, мне кажется, тебе следует извиниться.

С большим достоинством Мария произнесла:

– Дорогая Сара, я прошу прощения за то, что причинила тебе страдания. Но ты – сильная женщина. Я всегда это знала и нисколько не сомневалась в твоей победе.

Что она имела в виду?

– А почему сейчас призналась?

Мария мельком взглянула на Гейба.

– Теперь ты уезжаешь, – ответила она. – Так что все кончено. Нехорошо, если ты уедешь с обидой. Никому нехорошо. Ни тебе, ни Гейбу.

– Достаточно, – процедил Гейб. – Можешь идти.

Остолбенев, Сара смотрела, как служанка понуро выходит из кабинета.

Ей так хотелось докопаться до истины, а Гейб все испортил! Она ничего не поняла из столь путаного объяснения.

– Я тоже должен перед тобой извиниться, – вдруг сказал Гейб.

Его извинения ничего уже не могут изменить, со вздохом сожаления подумала Сара. Тем более что он до сих пор смотрит на нее с неприязнью. Интересно, а как бы она чувствовала себя на месте Гейба?

Поборов гнев, она хрипло проговорила:

– Странно, но я действительно рада, что всей этой истории пришел конец. Но все-таки объясни мне, почему Мария призналась?

– Потому что она узнала, что я отсылаю тебя из замка, – хмуро сказал он.

Сара коротко кивнула, а он продолжил:

– Конечно, я не имел права держать тебя здесь. Все мои планы рухнули. Наверное, мне нет прощения. Мне почему-то кажется, что если бы я рос здесь, в этих местах, то я лучше бы понял намерения Марии и давно бы уже разгадал ее тайну. Поверь, мне очень жаль, что все так получилось.

Слишком поздно! У Сары уже почти не осталось эмоций, чтобы выслушивать его извинения.

– Но в одном Мария абсолютно права: всегда хорошо знать заранее, что за человек собирается стать твоим мужем.

Вся горечь вылилась в эти ее словах.

– Даже не знаю, что и ответить тебе.

– Вот видишь, ты до сих пор не готов доверять мне, правда?

– У меня была причина не доверять тебе, – быстро отозвался он. И слова его прозвучали не менее горько, чем ее собственные.

– Это какая же? – решила допытаться Сара. Гейб подошел к шкафу, выдвинул ящик и вынул оттуда конверт со злосчастной фотографией. За прошедший год он ни разу не доставал ее. Девушка испуганно посмотрела на него.

– Что это?

– Открой, открой. И сама все увидишь.

Гейб внимательно смотрел ей в лицо, пытаясь прочесть ее истинные чувства. Ей не удастся солгать сейчас. Но на лице Сары не возникло ни чувства вины, ни смущения, когда она заглянула в конверт и достала оттуда фотокарточку. Вместо этого она лишь непонимающе нахмурилась. Ее единственным чувством было удивление, и больше ничего. Создавалось такое впечатление, будто она видела эту карточку первый раз.

Когда Сара подняла на него глаза, в них горел огонь возмущения.

– Что за черт! Что это?!

– Посмотри дату и время, – сказал он нарочито равнодушным голосом.

Девушка перевернула фотографию. Текли секунды. Наконец кровь отхлынула от ее лица.

– Выходит, это... было снято в тот самый вечер, когда состоялось венчание твоего брата... в ту ночь, когда Мария взяла ожерелье королевы...

– В два часа утра, если быть точным, – сказал он убийственным тоном. – Как раз после того, как Мария обнаружила, будто бы ожерелье королевы исчезло. – Он замолчал, но, не дождавшись реплики Сары, добавил: – Даже дураку понятно, чем вы тут с Хоуком занимаетесь.

Сара покачала головой, словно отказывалась верить в эту бессмыслицу. Руку ее дрожали.

– Так вот почему, значит, ты был так уверен, что это именно я взяла вашу фамильную драгоценность. Почему же ты раньше ничего мне не сказал?

Он пожал плечами.

– Гордость помешала, – пояснил он. – Какой мужчина обрадуется, что ему наставили рога.

Сара нервно сглотнула. Да, с фотографии на нее смотрело ее собственное лицо. А рядом с ней находился Хоук Кеннеди. Два полностью обнаженных, обнимающихся со страстью человека. Да только свое тело с чужим не спутаешь. Да и у Хоука отродясь не было таких широких плеч.