Высота одиночества - Татьяна Минаева Страница 24

— Врешь, — поправляя съехавшие на нос очки, уверенно заявил Николай Петрович. — Богославская, я тебя с семи лет знаю, меня-то не обманывай. Понятия не имею, что произошло между вами, но всегда есть время исправить допущенные ошибки. Кто бы виноват ни был. Вы же с ней как… — Савченко осекся, наткнувшись на предупреждающий взгляд женщины.

— Никто ничего уже исправить не сможет, — Алла подняла глаза к потолку и выдохнула. — Ошибок слишком много. Да и ненависти тоже. Ладно, — она вымучила улыбку и снова посмотрела на Савченко. — Желаю удачи. И Рината, и Игорь очень хорошие спортсмены. Кто, как не Вы, сможет сделать из них настоящую пару. А на юбилей я обязательно приду.

— И тебе удачи, девочка моя. — Он обнял бывшую ученицу. — Жду на юбилее, — сказал Николай Петрович и направился к выходу.

— Ну что встали? — снова прикрикнула на расслабившихся было учеников Алла. — Заново! Теперь под музыку! — нажала кнопку на ноутбуке и сосредоточилась на тренировке.

***

— Крылов, твою мать!

Услышав донесшийся из комнаты истошный вопль Ипатовой, Игорю захотелось слиться с громоздкой стенкой, загораживающей половину прихожей. В следующую же секунду Рината возникла перед ним. Очень злая.

— Помочь захотел, да?! Спасибо! Помог! Придурок! Что ты… — Она в бессильной ярости ударила кулаком о стену и понеслась на кухню.

Игорь обвел взглядом пустой коридор и виновато вздохнул. Как же он мог забыть про эту чертову дверь!.. Даже в мыслях не было, что кто-то может позариться на скудное Ринино имущество. Но факт оставался фактом — едва Рината взялась за ручку своей двери, как почувствовала неладное. Её тихий вопрос: «Ты дверь закрывал?..» и его молчание в ответ заставили её со всей дури дернуть на себя деревянную дверь и вбежать в темную квартиру.

Крылов вошел в комнату и осмотрелся. М-да, воры поработали основательно, ни одной вещи на месте не оставили. Шкаф вывернут наизнанку, постельное белье и полотенца разбросаны по полу, диван выпотрошен и разрезан, словно Рината там миллионы спрятала. Или не миллионы…

— Рина-ат! — взволнованно крикнул он, метнувшись на кухню. — Рината, ты где медали свои хранила?

Она один за одним лихорадочно открывала кухонные шкафчики и даже не соизволила повернуть голову в его сторону.

— Рин, им твои награды нужны были… Их нашли?

— Крылов, да плевать мне на эти чертовы медали! — наотмашь хлопнув дверцей очередного ящика, Ипатова уставилась на него беспомощно-разъяренным взглядом. — Где они?! Они-то нахрена им нужны!? — осипшим голосом проговорила она, безвольно оседая на табурет. — В них ведь ценности никакой…

И тут до Игоря дошло, что именно с таким остервенением она искала. Не медали, не вещи, не деньги… Письма. Письма Богославской…

— Это потеряла? — потянувшись наверх, он достал спрятанную от навязчивой Фёдоровой коробку из-под обуви и протянул Ринате.

Пальцы ее мгновенно вцепились в плотный картон.

— Откуда? — прохрипела она, снимая крышку.

— Случайно увидел, когда градусник искал, — ответил Игорь, подумав, что незачем Ренате знать, что на её кухне хозяйничала дотошная журналистка. Присел перед Ипатовой на корточки и заглянул в глаза, полные отчаяния. — Рин… почему ты так переживаешь за эти письма, но ни одно не открыла? Почему они тебе дороже всего, что есть в этой квартире?

— Мне их не зачем читать. Ничего нового она мне не расскажет. В каждой строчке — сплошная ложь.

— Тогда почему не выбросишь?

Девушка криво усмехнулась, еще крепче, до судороги в пальцах сжимая коробку.

— Можешь считать меня мазохисткой. Они мне забыть не дают…

— О чем?

— Крылов, вот скажи мне, — дрожащим голосом проговорила Рина, — зачем ты со мной связался, а?

Игорь удивленно поднял бровь. С чего это вдруг такие вопросы? Хотел отшутиться, но стоило её руке скользнуть по его плечу, как тут же все мысли выветрились из головы, оставив в сознании только синие глаза, подернутые дымкой боли.

— Потому что ты самая лучшая, та на голову выше всех остальных, — не задумываясь, ответил он, не сводя с Рины изучающего взгляда.

«А Вы не возразили мне». Маленькая глупенькая дурочка, полностью доверившая свою судьбу в чужие руки.

«Потому что ты действительно выше всех на голову, дорогая». Она улыбается, целует в висок и прижимает к себе. От неё пахнет её любимыми духами. Противно. Мерзко. Невыносимо.

До боли закусила губу, сдерживаясь, чтобы не завыть в голос от рвущей душу боли. Не забыла. Не простила.

Не помня себя, Рината подалась вперед, лицом утыкаясь в грудь Игоря.

— Я не лучшая… Я не лучшая… — всхлипнув, прошептала она. — Не лучшая…

— Эй, — застигнутый врасплох, он несмело приобнял её. Не знал, как реагировать, боялся сделать еще хуже. Кто ж разберет эту Ипатову — то кричит, то плачет, то плачет и кричит. — Рин, успокойся, все хорошо. Все хорошо будет, слышишь? Ты поплачь. Не держи все в себе. Легче станет, — гладя её по мягким волосам, тихо приговаривал Игорь. Что же такое страшное произошло, раз Рината Ипатова, всегда уверенная и жесткая, слезами омывает его рубашку?..

— За что она так со мной?! Что я ей сделала?! Что я им сделала?! — истерично закричала Рината, пытаясь вырваться, но сильные руки Игоря не позволили ей, удержав на месте. — Ненавижу! Ненавижу их!

— Тише, тише… Рин! — Она подняла голову, темные прядки коснулись его щеки, а глаза, полные влаги, неуверенно смотрели на него с выражением благодарности. — Никогда не сомневайся в себе, — выдавил он, пересилив желание смахнуть с её подбородка соленую капельку. — Я не брошу тебя. Обещаю.

Она долго смотрела на него. Проникала в него, растворялась в нем. В её глазах все еще стояли слезы, они сверкали, как хрусталики. Хрусталь. В этот момент Игорь понял — именно с ним у него ассоциируется Рината. Красивая, изящная, грациозная и такая хрупкая.

Рината устало улыбнулась, вновь прижимаясь к нему, и тихо вздохнула.

Чуть позже, когда обоим стало неловко находиться в такой близости друг от друга, они перешли в комнату. Рина, обведя сожалеющим взглядом свое жилье, принялась собирать остатки одежды и складывать на уже устроенный Игорем диван. Осознание того, что кроме неё здесь побывали совершенно чужие люди, которых она не звала и чьего присутствия не хотела, вызывало чувство брезгливости. Они дотрагивались до её вещей, они ходили по её ковру, пусть и купленному на рынке по дешевке, но выбираемому ею для себя. Рината боялась самой себе признаться, что не сможет жить здесь, существовать в страхе, что грабители вернутся и все то, что ей дорого, вновь облапают своими грязными руками.

— Полицию будем вызывать? — голос Игоря заставил её вынырнуть из состояния прострации. Она обернулась. Крылов стоял в дверях с большой сумкой и мрачно смотрел на нее. Рина покачала головой: