Игра в обольщение - Дженнифер Эшли Страница 24

Единственное, что она может сделать, — занять деньги у Кэмерона, тем более что он сам предлагал свою помощь.

В качестве залога Эйнсли может отдать ему украшения матери, а долг вернет, как только получит деньги от королевы.

Отчасти именно поэтому королева и поручила ей это дело, мрачно подумала Эйнсли. Ее величество знает, что Эйнсли вывернется наизнанку, но выполнит задание.

Поэтому Эйнсли не стала возражать, когда Изабелла предложила им троим немного отдохнуть после обеда и отправиться за покупками в Эдинбург. Она воспользуется случаем и оценит драгоценности матери, чтобы предложить Кэмерону честный обмен. Хоть Филлида и твердила, что Кэмерон потребует расплаты за помощь, Эйнсли была решительно настроена придать их сделке деловой характер. Другого выхода у нее нет.

Эйнсли наслаждалась приятным теплом, сидя у портнихи в окружении дорогих и красивых тканей. По указанию Изабеллы помощники портнихи приносили и приносили рулоны муара, тафты, тонкого сукна, тисненого бархата и кашемира, бесконечные ярды кружев, лент и тесьмы.

— Изумительно… — Эйнсли дотронулась до тончайшего, как дымка, китайского шелка. — Жаль, что у нее нет лавандового цвета. Тебе бы это подошло, Бет. — Синий цвет отлично гармонировал бы с глазами Бет.

— Бет? — переспросила Изабелла. — При чем здесь Бет? Дорогая моя Эйнсли, все, что выносит сюда мадам Клер, это для тебя. У тебя будет ансамбль темно-синего цвета, вот эта кремовая полоска — для нижней юбки, а китайский шелк — для подкладки. — Изабелла приложила голубую ткань поверх атласа в кремово-белую полоску. — Со светло-голубым шелком для оборок и отделки.

— Изабелла, я не могу, — с тревогой посмотрела на нее Эйнсли. — Я все еще ношу траур, хотя теперь уже и не такой строгий.

— Самое время с ним расстаться. Я знаю, что королева падает в обморок, когда ты надеваешь что-нибудь светлее темно-серого, но, когда ты приедешь ко мне в Лондон, тебе понадобятся более элегантные наряды. Для походов в оперу, на балы и на мои суаре. Я намерена представить тебя в свете, дорогая моя, кроме того, у меня отличный вкус в том, что касается одежды.

— Ее светлость действительно разбирается в этом, — подтвердила мадам Клер.

— Меня научила жизнь с художником, — отмахнулась Изабелла. — Тебе подойдет светло-лиловый или фиолетовый, Эйнсли, но никак не лавандовый. — Изабелла пожала плечами и потянулась к рулону муара цвета бургундского вина. — Отделай это черным кантом, и у тебя получится очаровательное платье для чайной церемонии. Но для нового бального платья ты возьмешь вот этот роскошный небесно-голубой цвет. Твои глаза и цвет кожи заставят эту ткань петь. Что скажешь, Бет?

— Это прекрасно, Изабелла, — с осторожностью кивнула Бет, которая выросла в чудовищной бедности и до двадцати восьми лет не имела в своей жизни красивого платья.

— Тогда мы берем это. Так, а куда делся модный журнал? — Изабелла порылась в поисках журнала, который закопала под тканями. — Я видела серебристую ткань, мадам Клер. Хочу, чтобы ее тоже использовали для бального платья Эйнсли.

— Она знает, что я не могу позволить себе такое? — прошептала Эйнсли, обращаясь к Бет, пока Изабелла с мадам Клер искали журнал. — Одно платье — да, но только не новое платье для бала. Я только на прошлой неделе купила серое.

— Тебя уже в нем видели, — прошептала в ответ Бет. — Вот что скажет Изабелла.

— Но у меня нет возможности заплатить за это. — Изабелла, избалованная дочь графа, а теперь жена состоятельного Мака Маккензи, возможно, не понимает, что большинство людей не могут покупать новый гардероб, подчиняясь внезапной прихоти.

— Дорогая, ты обсуждаешь вопрос денег? — Изабелла села и раскрыла на коленях журнал. — Эйнсли, это мой тебе подарок. Я уже целую вечность умираю от желания вытряхнуть тебя из этих мрачных платьев. Не мешай мне.

— Изабелла, я не могу позволить тебе…

— Можешь. И хватит спорить, давай займемся делом. — Изабелла разгладила страничку журнала. — Мне нравится этот фасон. Эту серебристую ткань мы соберем в складки по нижней юбке спереди, с розеткой на бедре. Потом голубая и серебристая полоски для верхней юбки на турнюре, и таким же будет лиф сзади, а спереди — голубой шелк.

Пока Эйнсли раздевалась для примерки, мадам Клер и ее помощники поспешили за другими тканями. Мораг, одна из служанок Изабеллы, прошла за шторки примерочной следом за Эйнсли и помогла ей снять серое платье. На фоне ярких тканей ее платье казалось скучным и мрачным.

— А для утреннего платья — тафта цвета электрик, — продолжала Изабелла. — Это будет роскошно.

— Почему так много голубого? — просунула голову между шторок Эйнсли.

— Потому что ты белокурая, и тебе очень идет этот цвет. Кроме того, Кэмерон просто обожает голубой цвет.

Эйнсли застыла, уцепившись руками за шторки. За ее спиной нетерпеливо сопела Мораг, пытаясь справиться с пуговицами.

— Какое отношение имеет ко мне предпочтение лордом Кэмероном голубого цвета?

— Эйнсли, — с состраданием посмотрела на нее Изабелла, — неужели ты думаешь, что в доме Маккензи что-то может пройти незаметным для меня или Бет? Видели, как Кэмерон целовал тебя в конюшне и в своем личном кабинете. Дэниел мне все доложил.

— Твой деверь не разговаривал со мной два дня, — ответила Эйнсли. — Он очень сердит, потому что из-за меня едва не лишился лошади.

— Он ни с кем не разговаривал, потому что был слишком занят тренировкой этой самой лошади, — пояснила Изабелла. — Вот мы и доведем с тобой дело до конца. Он успокоится и, когда увидит тебя, блестящую, как бабочка, не сможет устоять.

— Бабочки не блестят, — уточнила Эйнсли. — И пожалуйста, не говори мне, что, когда ты прогуляешь меня мимо Кэмерона в новом голубом платье, он упадет на колени и сделает мне предложение.

— Все может быть, — пожала плечами Изабелла.

— Изабелла, — Эйнсли задернула шторку, — я люблю тебя как сестра, но отказываюсь продолжать этот абсурдный разговор.

Изабелла рассмеялась, но Эйнсли и в самом деле ее слова показались слишком оптимистичными. Кэмерон четко дал понять, что вступать в брак у него больше нет желания. И потом, такой человек, как Кэмерон, не станет вставать на колено и делать предложение традиционным способом. Подобным образом предложил ей руку и сердце Джон Дуглас — очень мило с его стороны, ведь колени у него были поражены ревматизмом. Нет, Кэмерон Маккензи, если хотя бы просто представить, что он сделает предложение, покатает ее на лодке по озеру или поедет вместе с ней верхом в горы. Снимет ее с лошади, обхватит лицо руками, прильнет к ее губам долгим обжигающим поцелуем и потом скажет своим резким голосом: «Выходи за меня замуж, Эйнсли».

И Эйнсли придется кивнуть в ответ, потому что говорить она будет не в силах. Потом он поцелует ее опять, на этот раз более страстно, а их лошади будут бродить поблизости. Они завершат обручение прямо там, в траве, и это будет изумительно.