Цена страсти шейха - Кэрол Маринелли Страница 24

– Халид… – Ничего не получалось. Вместо слов она расстегнула кулон и протянула его Халиду.

– Что это?

– Открой.

Ей хотелось отвести взгляд, но Обри заставила себя смотреть на то, как длинные пальцы сражались с замочком, открывая медальон. Смотреть на его лицо. Когда-то она использовала слово «закрытый», чтобы его описать. И сейчас оно подходило как нельзя кстати – Халид ни намеком не выдал, что думает.

Халид не знал, что и думать.

Кроме одного – это был его ребенок. Спрашивать Обри смысла не было – пустая трата слов. В младенце угадывались черты Халида, его сиблингов и матери, и даже самого короля.

В пустыне никогда не было тихо. Стены тента хлопали на ветру, воздух дрожал и гудел, дрова потрескивали в очаге. Все это Халид прекрасно слышал. Не слышал он одного – собственного сердца. А ведь обычно он хорошо ощущал малейшее его биение.

Как он мог не знать? Как он мог не знать, что на свет появился его ребенок?

– Ты не хотела сказать мне?

Обри глубоко вздохнула, но даже это не помогло успокоить дыхание.

– Я думала об этом каждый день.

– Но не сказала. Не попади ты сюда, ты бы сказала?

– Не знаю.

– Что это за ответ?

– Честный.

– Как лжец может быть честным?

Она была готова к крикам, но холод в его голосе ужасал гораздо сильнее. Она хотела испариться, но бежать было некуда и негде спрятаться.

– Ты сказал, что это было бы беспрецедентной ситуацией! – начала она кричать. – Ты сказал, что я не могу забеременеть от тебя…

– Но ты забеременела.

– Да. – Ужас всех этих месяцев нарастал в ней, накопившаяся злость билась в груди. – И мне пришлось с этим справиться, потому что я боялась того, что ты…

– Что я – что?

– Что ты заставишь меня избавиться от ребенка.

– Нет.

– Или что ты отберешь его и не дашь мне быть с ним.

– С ним?

– С ним. – Слезы лились то ли от ярости, то ли от жалости к Халиду, который даже не знал о таком прекрасном сыне. – Ааяз. Нашего сына зовут Ааяз.

– Замена. Чего-то потерянного.

– Но он не мог заменить тебя. Я так люблю его, но он не может заменить мне тебя…

– Тогда тем более ты должна была сказать мне, – наконец и он повысил голос. Он знал, что из-за этих новостей отец может отказать ему в очереди на трон и обратиться к более послушному Хусейну. Но сейчас его волновало не это. – Я должен был знать.

– Как? Я должна была проинформировать дворец? Или, может быть, рассказать об этом газетам? Ты не оставил мне никаких контактов.

Специально, иначе соблазна было бы не избежать. Весь год он ходил по тонкому льду, его тело кричало от тоски по ней. Единственное, что его удерживало, – дистанция и необходимость обратиться к помощи других, чтобы эту дистанцию убрать. Но в результате он сдался – и вот она здесь.

– Ааяз Харрис Джонсон. – Его явно удивила фамилия. – Он родился на десять недель раньше. Он был таким молодцом. Ему понадобилось лишь немного дополнительного кислорода и помощь с кормлением.

Он мог умереть, а Халид бы даже не узнал о его существовании.

– Ты должна была сказать мне!

Впервые этот сдержанный человек закричал, и ярость вернулась ему сторицей.

– И что? Каким было бы ваше решение, принц Халид? – Она злилась на них обоих, на весь мир, но предпочла выплеснуть все это на него одного. – Ты можешь радовать своих людей, ты можешь снять груз с Хусейна и удовлетворить отца, но это не решает нашей проблемы. Нет решения, Халид.

Он ненавидел все эти ограничения в его жизни. И сейчас эта ненависть достигла такой силы, что он резким движением сорвал с себя пояс с кинжалом. Обри вскрикнула.

– Обри! – Его голос снова был спокойным и ровным. – Я снял это, чтобы оружие тебя не пугало.

Она посмотрела на него – пустынный воин исчез и перед ней снова стоял человек, которого она знала.

– Халид, я просто не знала, что делать.

Как и он. Но теперь он мог слышать свое сердце, шумевшее в ушах и наполнявшее кровью вены. Любовь была недоступной для него роскошью, и тем не менее она стояла перед ним, и его пугала не столько мысль о том, что что-то могло случиться с Ааязом, но что что-то могло произойти с ней. Он хотел, чтобы его незаконная семья была здесь. Здесь, где он сможет обеспечить им защиту и безопасность. Здесь.

– Халид?

Она тяжело дышала, словно пробежала марафон. С последней встречи грудь немного увеличилась, но в остальном она не изменилась. Но ему хотелось увидеть ее целиком, хотелось снова почувствовать, что она принадлежит ему.

Ее сжигало изнутри от желания, где-то между бедрами пульсировало в такт с сердцебиением. Обри напоминала себе, что им нужно поговорить, уговаривала удержаться от прикосновений, от поцелуев. Бесполезно. Он протянул руки – и она рванулась в них с той же стремительностью, с какой была готова упасть с обруча. Весь год боли и переживаний воплотился в их поцелуе, без слов она рассказала ему обо всем. Ответов у них не было и быть не могло. Но прикосновений было достаточно. Почти.

От внимательного возлюбленного, каким он был тогда, ничего не осталось, он уступил место дикому и свирепому воину. Поцелуями он раздирал ей рот, не давая дышать, напирал с такой силой, что опрокинул на спину. Умелыми движениями он обнажил ее целиком.

– Прости меня. – Он раздвинул ее ноги.

– Нечего прощать.

Но даже в чаду желания Халид продумывал каждую деталь.

– Будет ли больно после ребенка?

– Не знаю. – Она была готова узнать это.

Он медленно вошел, и она чувствовала каждое движение.

– Нет.

Год страданий закончился. Он ласкал ее и смотрел прямо в глаза. Она исследовала его лицо, плечи, снова чувствовала запертую в нем силу. Он начал двигаться сильнее и жестче, так что отзывалось в позвоночнике, но внезапно он вышел из нее.

– Халид… – Обри приподнялась на локтях, она задыхалась. – Я на таблетках.

– Ты уже говорила это.

Его слова прозвучали как обвинение, и она попыталась было отстраниться и защитить себя, но он не дал.

– Я хочу позаботиться о вас обоих…

– Но?