Сны и желания - Эбби Грин Страница 24

Энджел остановилась, руки ее упали. Она чувствовала себя полной дурой. Поцеловала его шрам, как будто могла поцелуем стереть то, от чего он появился. Она повесила голову.

– Лео, не думаю, что могу…

– Продолжай. – Голос его был хриплым.

Энджел посмотрела ему в глаза – они горели золотом. Сердце Энджел неровно забилось. Ее руки все еще были у него на бедрах, и она неуверенно заскользила ими вверх по ногам, пока не остановилась возле паха. Большие пальцы были близко к тому месту, где ткань джинсов слегка топорщилась.

Энджел взглянула на Лео и продвинула одну руку, чтобы обхватить его интимно. К своей радости, она почувствовала свидетельство его возбуждения и увидела, как глаза его вспыхнули. Это придало ей уверенности. Она подвигала рукой вверх-вниз, гладя, лаская сквозь материал. Краем глаза увидела, как Лео сжал кулаки и сделал чуть заметное движение.

Она тут же убрала руку и покачала головой:

– Никаких прикосновений.

Челюсть Лео сжалась, но он кивнул. Энджел вернула руку. Будто сотни иголочек побежали у нее по коже. Держа одну руку на предмете своего вожделения, другой она обхватила Лео за шею, наклонилась и прижалась губами к его рту. Вначале Лео не откликался на ее поцелуй. Энджел пришлось соблазнять и обольщать. В какой-то момент она чуть не закричала от расстройства: ее груди прижимались к его груди, а соски так ныли, что ей пришлось потереться о него. Хотелось почувствовать его возбуждение, его скольжение. Но губы… вначале она должна заставить Лео поцеловать ее.

Энджел легонько провела языком вдоль сомкнутых губ, легонько прикусив, потом лизнув. Когда она потянула за нижнюю губу, он слегка приоткрыл их, и Энджел, крепко обхватив его за голову, воспользовалась этим, чтобы проникнуть внутрь и ласкать его языком точно так, как он делал это с ней.

Его зубы слегка прикусили нижнюю губу, вызвав восхитительное покалывание. Ей грозила опасность быть затянутой в знакомый омут наслаждения – до тех пор, пока она не заметила, что Лео все еще сдерживает себя, хоть и откликается на ее поцелуй. Она немного отстранилась и увидела легкую испарину, выступившую у него на лбу.

Она попыталась успокоить дыхание, отступила и протянула руку. Лео взял ее и встал, и Энджел молча вывела его из кухни и повела вверх по лестнице, к его спальне. То, что Лео ничего не говорил, был таким пассивным, вдруг показалось невероятно пугающим, невероятно возбуждающим.

Когда дверь спальни за ними закрылась, Энджел повернулась к Лео и потянула его футболку вверх. Он поднял руки, и Энджел стащила ее. Потом подвела его к кровати и усадила на край. Сама отступила на несколько шагов и закусила губу, снова занервничав. Она стащила резинку с волос, почувствовав, как вся масса рассыпалась по плечам. Потом взялась за край топа и медленно потянула его вверх, скорее оттого, что сильно нервничала, чем в попытке быть эротичной. Она увидела, как глаза Лео потемнели. Он лег на спину и закинул руки за голову в небрежной сексуальной позе.

На секунду Энджел опустила глаза и увидела отчетливую выпуклость. В горле пересохло, и до нее дошло, что она стоит, замерев, с обнаженным животом. С глубоким вздохом она наконец стащила топ, стараясь не смущаться. Груди ее напряглись и заныли, соски заострились под горячим взглядом Лео. Энджел взялась за пижамные брюки, стащила их и отшвырнула прочь.

Теперь она стояла перед Лео в одних трусиках. Он заслонял собою весь мир. Энджел подошла и раз двинула ему ноги, встала между ними. Положила руку на застежку джинсов, расстегнула пуговицу, медленно потянула вниз «молнию». Ее взгляд следовал за темной стрелой волос, исчезающей под резинкой трусов.

Энджел обхватила Лео за спину, побуждая приподняться, чтобы она могла стянуть джинсы. Чувствительные груди соблазнительно коснулись живота, и Энджел чуть не застонала вслух, прежде чем опуститься на колени и полностью стащить с него джинсы. Дрожащими руками она отбросила их назад, потом взялась за край трусов. Лицо Лео было напряженным, черты заострились. Глаза блестели, и Энджел не знала, как руки и ноги еще слушаются ее.

Она потянула трусы вниз, освобождая его орудие из плена. А потом, с колотящимся где-то в горле сердцем, взглянула на Лео и взяла его в руку, медленно скользя вверх-вниз по бархатистому стволу, чувствуя, как он еще больше разбухает и твердеет.

Действуя инстинктивно, желая вкусить его всего, она наклонилась вперед. Но Лео остановил ее, голос прозвучал сдавленно:

– Нет, Энджел, тебе не обязательно…

– Никаких разговоров. Ее голос был хриплым и обволакивал каждый его нерв, туго натягивая. Лео не мог в это поверить. Энджел, скрывая свои невероятно голубые глаза за ресницами, взяла его орудие в рот, окружив сладким, влажным теплом, и стала ласкать с невинным эротизмом.

Ах, какой сладкой мукой было наблюдать, как она снимает с себя одежду – вначале тот маленький топ, который с такой готовностью демонстрировал крепкие груди с твердыми сосками, потом пижамные штаны, которые она спустила и отбросила в сторону. А потом подошла к нему и раздела его. Он боялся прикоснуться к ней, боялся напугать ее силой страсти, бурлящей в нем, но знал, что теперь она подтолкнула его к самому краю, и больше он не сможет сдерживаться.

Энджел почувствовала, как бедра Лео дернулись, и он внезапно мягко потянул ее на себя.

– Хватит, – прорычал он, – я соблазнен. – Он быстро стащил с нее трусики и молниеносным движением, от которого у нее голова пошла кругом, уложил ее на спину. Раздвинул ей ноги и, погладив бедра, нырнул туда, где боль-желание становилась уже почти невыносимой. Она чуть не свалилась с кровати, настолько была возбуждена. Он скользнул в нее, и она задохнулась, все мысли разлетелись, будто птицы вспорхнули с веток, и она могла лишь двигаться в едином ритме с Лео, пока все вокруг не исчезло, и мир не разлетелся на кусочки.

На следующее утро, когда Энджел проснулась, она лежала на животе, подогнув одну ногу, руки раскинуты в стороны. Тело казалось таким вялым, тяжелым и расслабленным, что не хотелось даже шевелиться.

Она услышала какой-то приглушенный звук, открыла один глаз и увидела Лео, стоящего перед зеркалом и завязывающего галстук. Картинка была точно такой же, как и в то, первое, утро, и она тут же проснулась, приподнялась на локте и натянула на себя простыню, прикрываясь. Еще никогда она не просыпалась в его постели.

Лео посмотрел на нее, и Энджел собралась с духом:

– Ты еще здесь. А я в твоей постели.

Рот Лео дернулся, внимание вернулось к галстуку.

– Ты мастер констатировать очевидное.

Энджел закусила губу, когда вспомнила прошлую ночь. Пожар, который вспыхнул в них.

– Ты когда-нибудь просыпался наутро рядом с женщиной, которая спала с тобой? – спросила она неожиданно для себя самой.

Руки Лео замерли. Энджел видела, как огонек тепла в его глазах быстро остывает.

Лео старался не смотреть на Энджел, но ему и не надо было. Ее образ постоянно стоял у него перед глазами. Она лежала здесь, всего в нескольких шагах, в таком невинном сексуальном великолепии, что у него темнело в глазах. Но ее вопрос… Сама его дерзость подействовала на него как выстрел. Его немедленной реакцией было яростное «Нет!». Потому что проснуться с женщиной в его объятиях было для него самым настоящим проклятием. Это подразумевало ту степень доверия, которой у него не было. Для него доверие значит эмоции, а эмоции означают неустойчивость, страх и, вполне буквально, смерть. Его самая первая модель женщины, мать, была опасно неуравновешенной. Прошлой ночью он рассказал Энджел далеко не все – и зачем, черт возьми, он вообще рассказывал?