Не беги от любви - Карла Кэссиди Страница 24

У нее два часа на то, чтобы приготовить десерт и принять неспешную пенную ванну. Всего через два часа она подойдет к его дому.

Пока она готовила песочный торт с клубникой, чтобы взять его с собой, в голове крутился один-единственный вопрос. Займется ли она сегодня с Троем любовью?

Просто безумие какое-то – так нервничать из-за предстоящего ужина с красивой женщиной. Трой не мог понять, что заставляет его расхаживать туда-сюда – тревога или возбуждение.

В доме было чисто. Ужин подогревался в духовке. Он принял душ и поменял постельное белье… просто на всякий случай. Одно он знал наверняка. Сегодня Элайза будет все решать. Если она не захочет спать с ним, так тому и быть. Они вкусно поужинают и приятно проведут время вместе.

Почему же ему так тревожно? В глубине души он знал ответ.

Через неделю годовщина гибели Энни… Сегодня он запрещал себе думать о плохом. Сегодняшний вечер он намеревался посвятить Элайзе.

Ровно в шесть в дверь позвонили. Он открыл, увидел ее – и едва не лишился дара речи.

– Ты выглядишь… потрясающе, – сказал он, беря у нее блюдо.

Ее темно-серое открытое платье без рукавов подчеркивало все ее изгибы и выпуклости и идеально сочеталось с цветом ее глаз.

Круглый вырез был достаточно глубоким, чтобы он увидел верх ее полных грудей, а волосы темными блестящими волнами спадали ей на плечи.

– Спасибо, – ответила она. – Пахнет очень вкусно.

– Ужин почти готов.

Он провел ее в кухню и жестом пригласил к столу; там уже был накрыт ужин на двоих.

– Надеюсь, ты проголодалась.

– Умираю с голоду.

– Вот и хорошо. Я весь день стоял у плиты, и все уже готово. Выпьешь вина?

– С удовольствием.

Трой налил ей красного вина. Пока он доставал из холодильника салат и нарезал чесночный хлеб, она рассказывала о Люси Уайт:

– Хорошо, что она появилась в жизни детей. Она для них как бабушка, которая во всем им потакает, или любимая тетя…

Он достал из духовки блюдо с лазаньей, и Элайза лукаво улыбнулась:

– Знаешь, если хочешь, чтобы женщина поверила, что ты весь день стоял у плиты, не стоит разогревать еду в контейнере из ресторана навынос.

Трой ответил ей такой же широкой улыбкой:

– Попался! Зато салат я резал сам.

– Салат очень вкусный, – ответила она.

– А в ресторане «Гароцци» делают отличную лазанью.

Ужин прошел в самой приятной обстановке. Элайза с аппетитом поедала лазанью; они говорили о политике и о футбольных командах. Она всю жизнь болела за «Канзас-Сити Чифс», он же предпочитал «Оукленд Райдерз».

Они говорили о тех местах, куда хотели бы съездить в отпуск; у обоих на первом месте оказались Гавайи.

Трой узнал, что ее любимый цвет – персиковый и что она мечтает завести для Сэмми собаку-поводыря, когда ему исполнится шестнадцать. Кроме того, он узнал, что муж никогда не любил ее по-настоящему.

Когда ужин закончился, они взяли кофе и перешли в гостиную, на диван.

– Все было просто замечательно! – сказала она. – Я люблю детей, но всегда приятно провести немного времени без них, во взрослой компании.

– Хвала небесам за Люси Уайт.

Элайза улыбнулась:

– Да, хвала небесам за Люси…

– Чем ты обычно занимаешься, когда она забирает детей к себе с ночевкой?

– Принимаю ванну. Я всегда очень долго принимаю ванну. Ванна – один из многих капризов, от которых приходится отказываться, когда становишься мамой.

Он придвинулся к ней и погладил по голове. Ему очень хотелось приласкать ее с той минуты, как она вошла в его дом.

– Готов поспорить, ты любишь пенную ванну.

– Конечно. Обожаю пузырьки… – У нее пресеклось дыхание, когда он медленно погладил ее пальцами по щеке. – И свечи.

Он представил себе ее в ванне, полной пены… голые плечи поблескивают в пламени свечей. Избавиться от наваждения можно было только одним способом: принять ванну вместе с ней.

– Я уже говорил тебе, как ты сегодня потрясающе выглядишь? – Его теплое дыхание ласкало ей шею.

– Что такое, мистер Андерсон? Вы, кажется, пытаетесь меня соблазнить?

– Определенно, – ответил он. – И как, получается?

– Невероятно хорошо получается, – прошептала она.

Тогда их губы встретились. Поцелуй усмирил какую-то часть его души – он и не знал, что так изголодался, пока не коснулся ее губ своими.

Прижавшись к нему, она открыла рот; поцелуй затянулся и стал более страстным. Его руки потянулись вверх; пальцы зарылись в мягкие, шелковистые пряди ее волос.

Он не просто хотел эту женщину. Она была ему нужна как воздух, чтобы дышать.

Вскоре он понял, что одними поцелуями не удовлетворится. Он отпрянул от нее и заглянул ей в глаза. С радостью узнал в их серых глубинах то же голодное желание.

– Элайза, ты ведь знаешь, как я тебя хочу.

– А я хочу тебя, Трой. – Губы у нее дрогнули.

Он встал и протянул ей руку:

– Пойдем наверх?

Она не сразу встала. Что ж, если она еще не готова, он отнесется к ее желаниям с уважением. Он понимал, что она не из тех женщин, которые легко прыгают в постель с мужчиной.

Но после паузы она встала и взяла его под руку.

Никто из них не произнес ни слова, пока он вел ее по лестнице в свою спальню. Сердце у него билось сильно и часто.

Когда они вошли в его спальню, он заключил ее в объятия и снова поцеловал, а она прижалась к нему всем телом.

Ее груди прижались к его груди, он чувствовал идущее от нее тепло, и желание взмыло на огромную высоту.

– Давай разденемся и ляжем в постель, – простонал Трой, с трудом отрываясь от Элайзы.

– Я очень хочу лежать раздетой в твоей постели, если ты будешь со мной, – ответила она.

Он осторожно обошел ее и расстегнул молнию платья у нее на спине, а затем стянул с плеч бретели. Платье с тихим шорохом упало на пол к ее ногам; она осталась лишь в белом кружевном бюстгальтере и прозрачных белых трусиках.

Он разделся за несколько секунд; вскоре оба уже лежали в постели.

Их губы снова отыскали друг друга.

Как он был нетерпелив! Вскоре барьеры в виде ее кружевного белья и его трусов стали раздражающими препятствиями. Он снял с нее остатки одежды и сбросил трусы.

И вот они оба – обнаженные, на чистых белых простынях. Он ласкал ее груди языком, лизал по очереди тугие соски, а она стонала от удовольствия.

Элайза перебирала пальцами пряди его волос; потом ее ладони скользнули вниз по его спине, и каждое прикосновение все сильнее воспламеняло его. Его обволакивал и пьянил ее аромат, чудесный аромат, присущий только ей.