Драгоценности - Даниэла Стил Страница 24

На следующий день, как и было запланировано, они отправилисьв Вестминстерское аббатство, и старшие Томпсоны почувствовали, что междумолодыми людьми что-то произошло. Сара казалась более покорной, чем прежде, иВильям смотрел на нее иначе. Виктория Томпсон обеспокоено перешептывалась смужем, когда они отошли в сторону.

— Ты полагаешь, что-то произошло? — спросила она стревогой, понизив голос. — Кажется, Сара чем-то огорчена.

— Не имею представления, — сдержанно ответилЭдвард, в то время как Вильям принялся рассказывать им о некоторых деталяхархитектуры. Как и в Тауэре, он потчевал их историями из личной жизни королей иинтересными подробностями о разных монархах. Он коснулся коронации,состоявшейся в прошлом году, и сделал пару благожелательных замечаний о своемкузене Берти. Берти был теперь королем, несмотря на все его протесты. Никогдане готовившийся к этой роли, он пришел в ужас, когда его брат Дэвид отрекся оттрона. Потом они бродили среди гробниц, и снова Виктория обратила внимание нанеобычайную задумчивость дочери. Старшие Томпсоны отстали, оставив молодыхлюдей наедине, и увидели, что Сара и Вильям как будто погрузились в серьезныйразговор.

Он выглядел встревоженным и испуганным.

— Мне не следовало говорить вам того, что я сказал, нетак ли? — Прежде он никогда не испытывал такого чувства ни к кому. Онказался самому себе мальчишкой, по уши влюбленным в нее, и не мог удержаться отпризнания. — Простите, Сара… Я люблю вас… Я знаю, это выглядит какбезумие, и вы, должно быть, считаете меня сумасшедшим. Но я полюбил вас спервого взгляда, ваши мысли, ваш ум и вашу красоту. И я не хочу потерять вас.

Она подняла на него печальные глаза, в них была мука, и поее взгляду Вильям понял, что она тоже любит его, но борется со своим чувством.

— Как вы можете говорить, что не хотите меня потерять.Я никогда не принадлежала вам. Я разведенная женщина. А вы можете унаследоватьтрон. Все, что было между нами… дружба… или случайный флирт…

Вильям на мгновение отступил назад, и на его лице появилсянамек на улыбку:

— Моя дорогая девочка, если вы называете это случайным,мне было бы очень приятно, если бы вы объяснили мне, что вы считаете серьезным.Я никогда не был ни с кем так серьезен за всю свою жизнь, а мы только чтовстретились. Моя дорогая, для меня это не случайный флирт.

— Хорошо, хорошо. — Сара улыбнулась против своейволи и выглядела в этот момент еще красивее, чем всегда. — Вы знаете, чтоя имею в виду. Это ни к чему не приведет. Зачем нам понапрасну мучить другдруга? Давайте останемся просто друзьями. Я скоро вернусь домой, а у вас будетсвоя жизнь здесь, в Англии.

— А вы? К какой жизни вы вернетесь? — Его огорчилислова Сары. — Ваша жалкая ферма, где вы собираетесь доживать свои дни, какстаруха? Не делайте глупостей!

— Вильям, я разведена! Вернее, скоро развожусь.Неразумно с вашей стороны продолжать это, даже если нас влечет друг кдругу, — с трудом произнесла она.

— Я хочу, чтобы вы знали, что меня нисколько не волнуетваш развод, — горячился он. — Для меня этот развод ровным счетомничего не значит. Ваш развод имеет для меня почти так же мало значения, как этоправо престолонаследия, о котором вы бесконечно тревожитесь. О чем здесьбеспокоиться? Вас снова смущает та особа, на которой женился Дэвид. — Он,конечно, имел в виду герцога Виндзорского, они оба понимали это. И он был прав.Саре стало неловко за себя. Но она упорно отстаивала свое мнение.

— Это связано с традицией и ответственностью. Вы неможете так просто отвернуться от всего этого. Вы не можете не замечать этогоили притвориться, что ничего не существует, и я тоже не могу. Это все равно чтоехать на полной скорости в автомобиле и притворяться, что не замечаешькирпичной стены на твоем пути. Она там, Вильям, хотите вы ее видеть или нет, ирано или поздно эта стена ранит очень сильно нас обоих, если мы не остановимся,пока еще не слишком поздно. — Она не хотела никому причинять боль. Ни ему,ни себе. Она не хотела влюбиться в него и потом потерять навсегда, потому чтоони не смогут быть вместе. В этом не было смысла, и не имело значения, что ониуже любят друг друга.

— Так что же вы предлагаете? — Вильям хмуропосмотрел на нее, ему не понравились ее доводы. — Чтобы мы остановилисьсейчас? Чтобы мы больше не виделись друг с другом? Ей-богу, я не сделаю этого,пока вы не посмотрите мне в глаза и не скажете, что ничего не произошло и вы нелюбите меня. — Он взял ее за руки, заглянул ей в глаза и смотрел до техпор, пока она не отвела взгляд.

— Я не могу этого сказать, — тихо прошептала она иснова подняла на него глаза. — Но может быть, нам следует просто остатьсядрузьями? Это все, что может быть между нами. Я предпочла бы, чтобы вы осталисьмоим другом, Вильям, чем совсем потерять вас. Но если мы очертя голову бросимсяво что-то глупое и опасное, каждый, кого вы знаете и любите, отвернется от васи от меня, и это будет катастрофа.

— Моя мать наполовину француженка и всегда относилась кэтому праву престолонаследия как к невероятной глупости. Четырнадцатый в правеунаследовать трон, моя дорогая, это впечатляет. Я могу тотчас отказаться отэтого и никогда не пожалею, и никто другой не пожалеет об этом.

— Я никогда вам не позволю.

— О, пожалуйста… Ради Бога, Сара. Я взрослый человек ипонимаю, что делаю. Сейчас ваши тревоги преждевременны и абсурдны. — Онпытался не придавать этому значения, но оба знали, что она права. Он мгновенноотказался бы от права престолонаследия, если бы был уверен, что она выйдет занего замуж, но он боялся просить ее об этом. Слишком много поставлено на карту,чтобы всем этим рисковать. Вильям никогда никому не делал предложения и ужепонял, как сильно любит Сару. — Боже мой, это на самом деле простопоразительно, — дразнил он ее, когда они возвращались в аббатство, чтобыотыскать ее родителей. — Половина девушек в Англии готовы совершитьубийство, лишь бы стать герцогинями, а вы не хотите даже разговаривать со мнойиз страха подцепить эту болезнь. — Тут он рассмеялся, подумав о том, какуюнастойчивость проявил он и как упорна и добра была эта девушка. — Ядействительно люблю вас, вы знаете. Я действительно люблю вас, СараТомпсон. — Он привлек ее к себе и крепко обнял, чтобы весь мир мог видеть,как он целует ее посреди великолепия Вестминстерского аббатства.