Закон притяжения - Симона Элькелес Страница 23

ВЕЧЕРОМ МЕНЯ ВЫЗЫВАЮТ в домашний кабинет профессора. Я жду его ярости. Честно, я хочу увидеть его разъяренным. Если он или тот судья из тюряги надеялись, что, поместив меня сюда, они смогут меня исправить, пусть подумают еще раз. У меня инстинкт сопротивляться всякий раз, когда кто-то пытается контролировать мою жизнь или окрутить еще большим количеством правил.

Профессор Вестфорд переплетает пальцы и подается вперед в кресле, стоящем напротив дивана, на котором сижу я.

— Чего ты хочешь, Карлос? — спрашивает он.

Что? Я немного сбит с толку. Я не ожидал, что он скажет что-то подобное. Я хочу вернуться в Мексику и продолжить жить по своим правилам. Или уехать в Чикаго, где живут мои друзья и кузены, среди которых я вырос… И я абсолютно точно не хочу говорить ему, что хочу, чтобы mi papá был жив.

Когда я не отвечаю, Вестфорд вздыхает.

— Я знаю, что ты непростой парень, — говорит он. — Алекс сказал мне, что тебе тяжело пришлось в Мексике.

— И что?

— А то, что я хочу, чтобы ты знал, Карлос: здесь ты можешь построить новую жизнь. Ты оступился, но можно начать все сначала. Алекс и ваша мать хотят для тебя только лучшего.

— Послушайте, Дик. Алекс меня совершенно не знает.

— Твой брат знает тебя лучше, чем ты думаешь. И вы с ним похожи куда больше, чем тебе хочется признавать.

— Вы только познакомились со мной. Вы тоже меня не знаете. И, честно говоря, я не питаю к вам особого уважения. Вы впустили в свой дом парня, которого арестовали за наркотики. Почему вы так спокойны, когда я здесь?

— Ты не первый юноша, которому я помогаю, и не станешь последним, — уверяет меня он. — И мне, должно быть, стоит тебя предупредить, что, прежде чем получить докторскую степень, я служил в армии. Я видел больше смертей, и пушек, и плохих парней, чем ты когда-либо увидишь в своей жизни. Может, мои волосы уже и седые, но я такой же несгибаемый, как и ты, когда это необходимо. Думаю, мы поладим. Теперь давай вернемся к тому, для чего я позвал тебя сюда. Чего ты хочешь?

Лучше мне сказать что-нибудь, что отобьет у него желание со мной возиться.

— Хочу вернуться в Чикаго.

Вестфорд откидывается на спинку стула.

— Хорошо.

— Что значит «хорошо»?

Он поднимает руки:

— «Хорошо» — значит хорошо. Ты следуешь моим правилам до зимних каникул, и я слетаю с тобой в Чикаго. Обещаю.

— Я не верю обещаниям.

— Что ж. А я верю. И я сдерживаю их. Всегда. Но довольно серьезных разговоров для одного вечера. Расслабься и попробуй почувствовать себя как дома. Можешь посмотреть телевизор, если хочешь.

Вместо этого я возвращаюсь в свой желтогорошковый ад. Когда я прохожу мимо комнаты Брэндона, малой сидит на полу в пижаме с изображением маленьких бейсбольных мячей, перчаток и бит. Он играет в солдатики. Он выглядит невинным и беззаботным. Ему легко: он еще не знает, что такое настоящая жизнь. Настоящая жизнь — то еще дерьмо. Как только он замечает меня, его лицо озаряет широкая улыбка.

— Эй, Карлос, хочешь поиграть в солдатики?

— Не сегодня.

— Завтра? — спрашивает он, в его голосе слышатся нотки надежды.

— Не знаю.

— Что это значит?

— Это значит, что завтра у меня может быть другой ответ.

Мне приходит идея получше.

— Попроси сестру поиграть с тобой.

— Она только что со мной играла. Теперь твоя очередь.

Моя очередь? Да уж, этот парень серьезно заблуждается, если думает, что я вообще хочу с ним играть.

— Давай вот как поступим. Завтра после школы я сыграю с тобой в футбол. Если ты забьешь мне гол, я поиграю с тобой в солдатики.

Мальчуган кажется озадаченным.