На зависть всему миру - Мишель Дуглас Страница 23

Райан сновал туда-сюда, относя в кухню чашки из-под кофе и бокалы.

— Вечер прошел хорошо, как думаешь? — В его голосе звучали довольные нотки, которых она не слышала с Таиланда. Конечно, он доволен. У него был шанс продемонстрировать свои таланты перед ее братьями.

В раковину полилась вода.

— Оставь, — сказала Марианна. Кричать она не стала, хотя и очень хотела. Кто бы знал, что он окажется таким аккуратистом? — Я помою утром.

По крайней мере, посуду мыть она еще могла.

Даже не поворачиваясь, она почувствовала его колебания. Но он выключил кран и пересек комнату. Марианна чувствовала его приближение, словно их соединяла невидимая нить. Что за глупости!

Он взял мишку в руки и потеребил ухо.

— Мне кажется, твои братья начинают видеть, что я не такой злодей, как они считали поначалу.

Нет, теперь они считали его гениальным гуру бизнеса.

Он и есть гуру бизнеса.

Она это проигнорировала. Она прекрасно понимала, что думают теперь ее братья. Бедный Райан — последняя жертва Мари, которому она разобьет сердце своей ветреностью и легкомыслием.

Но из них двоих легкомысленной была не она. Однако братья этого не видят. С их точки зрения, она заманила Райана в свои сети, и теперь он за это расплачивается. Они восхищаются, как он справляется со сложной ситуацией.

Но появление ребенка — это не такая ситуация!

— Марианна?

Она вздрогнула. Райан что, все это время с ней говорил? Она не слышала ни слова — только то, что братья его больше не ненавидят. Он прищурился.

— Тебе ужин не понравился. — Это было утверждение, а не вопрос, так что она не стала отвечать. Райан опустился в кресло напротив, хмурясь еще сильнее. — Но я думал, что ты хочешь, чтобы я поладил с твоими братьями.

Она хотела, но не ценой их мнения о ней самой!

Райан подался вперед с пристальным взглядом, и у нее в груди что-то сжалось. Это не она легкомысленная. Она хотела завести дом и семью. Не обязательно с Райаном, но… Она не планировала заводить ребенка в одиночку. Она хотела влюбиться, выйти замуж… Но с Райаном этого не получится. Так что теперь она станет матерью-одиночкой, и это ее ужасно пугало.

— Дело не в гормонах, да?

Как он догадался? Как ему удается угадывать ее настроение, но все равно ее не понимать?

— Нет, — ответила она наконец.

— Хочешь мне рассказать?

Она хотела отказаться, но не могла выдавить ни слова. А после минутного раздумья оказалось, что хочет. Хотя раньше никогда ни с кем об этом не разговаривала… Казалось, что это слишком личное. Тем более что все, с кем она могла вести такие личные разговоры, знали Анжело и Нико.

Райан тоже их теперь знал. Оставалось надеяться, что он останется на ее стороне.

— Ты действительно хочешь слушать, даже если ничего не можешь изменить?

— Да. — Он не отвел взгляда.

— Сегодня я хотела произвести впечатление на Анжело и Нико. Хотела, чтобы они признали меня взрослой. Поразить своими хозяйственными талантами! — Ее голос становился все громче. — Но, конечно, мне это не удалось. Они даже не доверили мне приготовить ужин! — Она взмахнула рукой.

У Райана раскрылся рот. Марианна вскочила и принялась мерить шагами комнату.

— Но, конечно, ты должен был поднять тему «Марианна не может работать во время сбора» и прочую чушь. — Она развернулась, пронзая его взглядом. — Спасибо, теперь я выгляжу еще беспомощнее!

Райан тоже вскочил.

— Мы заговорили про сбор, потому что все о тебе заботимся!

Марианна перестала сдерживать голос.

— Вы все считаете, что я не могу позаботиться о себе сама!

— Вовсе нет!

Марианна скрестила руки на груди и выгнула бровь в сомнении.

— Просто мы все… — Он осекся, переминаясь с ноги на ногу с неловким видом. — Мы все хотим тебя баловать, — пробормотал он.

— Что?!

— Все самое тяжелое в отношении ребенка делаешь ты. Тебя тошнит по утрам, тебе приходится отказываться от кофе и вина. У тебя внутри он растет, у тебя будут болеть ноги и спина. И тебе придется рожать.

Зря он ей напоминает.

— А мы, — продолжил Райан, рассекая воздух рукой, — мы совершенно бесполезны! Ты сама знаешь, мужчины ненавидят это чувство. Мы ничего не можем сделать для ребенка, но можем облегчить жизнь тебе.

Райан чувствовал себя бесполезным?

— Но… — Он поморщился. — Мне не пришло в голову, что из-за этого ты тоже чувствуешь себя бесполезной.

После его объяснения Марианна увидела ситуацию в новом свете. Разве можно обижаться на него или на братьев за то, что они хотят помочь как могут? Она подошла ближе, глядя Райану в лицо.

— Значит, ты не считаешь меня глупой и безответственной?

— Конечно нет! Я…

— Разумеется, есть но, — отвернулась она.

— Я хотел сказать, что ты так стремишься доказать, на что способна, что рискуешь перестараться. Мари, братья тебя любят. И не считают неудачницей.

Ее снова сковало напряжением.

— Одно другому не мешает. — Она налила себе стакан воды и залпом выпила. — Я знаю, что братья меня любят. — Именно поэтому ей так важно было им доказать, что она может…

Ее охватила усталость. Марианна двинулась обратно к дивану, желая только растянуться на нем, положить ноги повыше и закрыть глаза. Но Райан загородил ей дорогу, в его глазах сверкал гнев.

— Ты правда веришь, что братья считают тебя неудачницей? Глупости!

Марианна моргнула и отступила на шаг.

— Они тебя обожают!

— Можно обожать человека, — крикнула она в ответ, — и все равно не считать взрослым или способным принимать решения о своей жизни!

— Я не особенно хорошо знаю твоих братьев, но вижу, что они так не думают.

— Правда? — Она ткнула Райана в грудь. — С чего ты считаешь себя экспертом? Мой год в Австралии они считали совершенно безответственным. — Может, они и правы; это было точно эгоистично, но ей необходимо было расправить крылья, иначе она сошла бы с ума. — И ты бы видел их лица, когда я им сказала, что жду ребенка. Они явно считали, что это ужасная ошибка.

Она с грохотом поставила стакан на стол и протиснулась мимо Райана. Ее окатило мужским запахом и жаром, и от вспышки ощущений ее гнев разгорелся еще сильнее.

— Ты тоже так считал!

— Я был не прав! Я хочу этого ребенка… люблю этого ребенка!

Она рухнула на диван, потирая виски. Райан схватил мишку и потряс в ее сторону.

— И твои братья тоже его любят.