В плену у любимого: Любовь исцеляет раны, которые не под силу излечить времени - Лора Райт Страница 23

— Театральные выходки тебе не к лицу, Робертс.

Запрокинув голову, Тара весело расхохоталась.

— А ревность не к лицу тебе, Эндовер.

— Ревность тут ни при чем!

— Вот как? Тогда что же это было?

— Не знаю, но уж никак не ревность, — насмешливо ухмыльнулся Клинт. — Между нами нет ничего серьезного. Это всего лишь нечто вроде игры.

Ее лицо мгновенно вытянулось, а глаза, в которых только что было столько жизни, потухли.

— Да, конечно. — Она встала, взяла тарелки и направилась на кухню. — Извини, я забыла.

Клинту захотелось стукнуть себя по голове и одновременно провалиться сквозь землю.

— Тара…

— Я хочу вымыть посуду, Клинт. А у тебя наверняка есть неотложные дела.

Он встал и пошел за ней.

— Ты прекрасно знаешь, что я никуда не собираюсь уходить.

Тара замерла возле мойки и повернулась к нему.

— Интересно, почему? Ведь твой человек по-прежнему дежурит у моего дома, не так ли?

— Так.

— Следовательно, нет нужды, чтобы ты находился здесь. По крайней мере, я не вижу в этом никакого смысла.

— Может быть, мне хочется закончить то, что мы с тобой начали утром. — Он подошел к девушке, взял ее лицо в ладони и провел большим пальцем по губам. — Я имею в виду то, чем мы занимались в нашей беседке, но не смогли завершить.

Глаза Тары гневно вспыхнули.

— Ты, может, и хочешь, но не я, — заявила она.

— Какого черта! — рявкнул он. — О чем ты говоришь?

— Ты знаешь, о чем.

Внезапная ярость охватила Клинта.

— Чего ты от меня ждешь, Тара? Что ты хочешь, чтобы я сказал? — Он издал стон и, запустив пальцы в свои темные волосы, с силой взъерошил их. — Что то, что происходит сейчас между нами — это нечто настоящее? Что я могу дать тебе то, чего дать не могу? Или что я схожу с ума от ревности при мысли о том, что ты угощала кого-то другого, пусть даже дурацкой фаршированной капустой?

— Хочу, но только если это правда.

— Вот это истинная правда. — Он впился в ее губы. — И это. — Снова поцелуй, еще более страстный, чем первый. — И еще вот это. — Его губы терзали ее, иссушали, требовали ответа. Клинт почувствовал, как Тара задрожала в его руках.

На него накатила злость. Злость на себя и на нее — за то, что довела его до такого состояния. Рядом с ней он лишается рассудка, рядом с ней едва владеет собой. И сейчас вся его долго сдерживаемая страсть вылилась в сумасшедшие поцелуи.

Тара такая вкусная, ее можно пить как изысканное вино. Она безыскусная, не умеет притворяться, и Клинт чувствует, что она тоже хочет его. Когда Тара провела руками по плечам Клинта, а потом подняла их вверх и обвила ладонями его шею, он подтянул ее к себе и крепко прижал к своей груди, наслаждаясь тем, что она, такая желанная, не сопротивляется, а доверчиво и с радостью подчиняется ему.

Неужели мужчина и женщина могут так подходить друг другу? — удивлялся Клинт. Каждый изгиб ее фигуры, каждая выпуклость вписывались в его тело. Это какое-то идеальное совершенство!

Больше ему не хотелось тратить время на размышления. Он опустил голову и начал целовать шею Тары, чувствуя, как под губами бьется ее пульс, подталкивая его к дальнейшим действиям, о которых он не мог даже мечтать.

К великому удовольствию Клинта, Тара откинула голову назад и издала протяжный глухой стон. Такая явная капитуляция, такое полное подчинение заставляли Клинта сходить с ума от желания. Он хотел разорвать на ней одежду. Но с Тарой так нельзя, с ней нужно контролировать свои эмоции.

Его губы медленно продвигались вниз ее шее, а зубы покусывали нежную кожу. Клинт улыбался, слушая тихие вскрики Тары при каждом таком укусе.

— Тара! — прохрипел он и снова взял ее лицо в свои ладони. — Я не знаю, что ты думаешь обо всем этом в целом и обо мне в частности, но то, что я сейчас скажу, правда.

Изумрудные глаза Тары с трудом открылись и смотрели на Клинта. Они были такими затуманенными, что казалось, будто Тара находится под действием сильного наркотика.

— Говори.

— Я не играю с тобой.

Ее щеки горели, будто их жгло изнутри огнем, розовые губы были влажными от поцелуев, грудь тяжело вздымалась.

— Я знаю.

— Нет, ты не знаешь, — возразил Клинт. Кому? Ей или себе? — С моей стороны это не невинный флирт и не изощренная шутка.

На ее лице промелькнуло изумление.

Он склонил к ней голову и провел губами по ее губам.

— Я хочу тебя Тара, хочу так, что сила этой страсти устрашает меня самого. И больше я не могу держать ее под контролем.

— Клинт…

— Пожалуйста, дослушай меня. Если ты не испытываешь по отношению ко мне таких же чувств, если не хочешь меня так же сильно, лучше оттолкни меня прямо сейчас, вели убираться вон.

Сердце Тары едва не разорвалось. Что он такое говорит? Как может предположить, что она не хочет его? Неужели не понимает, что она прикипела к нему всей душой, неужели не видит, как ее тело реагирует на каждое его прикосновение, каждый поцелуй?

Двадцать лет она положила на алтарь того, что считала правильным, пристойным, держала себя в ежовых рукавицах, поступала так, как ожидали от нее окружающие. Давно пора ломать стереотипы и жечь мосты. Даже если потом придется строить их заново.

Клинт спрашивает, хочет ли она его? Господи!

Облизнув губы, Тара приподняла края свитера и подняла руки.

— Давай попробуем еще раз.

Их взгляды встретились, слились и растворились друг в друге. Глаза Клинта из синих превратились в черные. Секунду он стоял не шевелясь, потом с силой потянул свитер вверх и сорвал его с Тары. И сразу же припал губами к ее губам, одновременно расстегивая на спине бюстгальтер.

Она стояла перед ним обнаженная по пояс, задыхающаяся, изнывающая от желания, ждущая от Клинта новых ласк, умоляющая не бросать ее, как в прошлый раз.

Протянув обе руки, он взял ее полные груди таким властным жестом собственника, что у Тары жаром охватило все тело. Потом он ослабил хватку и начал ласкать пальцами ее соски. Тара застонала от нетерпения и подалась ближе к его большим и сильным ладоням. Каждая клеточка ее кожи горела, мускулы напряглись, тело требовало большего.

Клинт понял ее. Руки его спустились по обнаженному торсу Тары и остановились на ее тонкой талии. От мысли, что сейчас он овладеет ею, у Тары подкосились колени. Лишь чудом она осталась стоять на ногах.

А Клинт тем временем наклонил голову, и из горла Тары вырвался какой-то странный всхлип, когда его губы сомкнулись вокруг ее соска. Это было восхитительное ощущение, ничего подобного она раньше не испытывала. От нестерпимого желания стало трудно дышать, а нервы обострились до предела.