Западня туманных гор - Пола Грейвс Страница 23

Оливия видела Мэри лишь однажды, когда, вскоре после знакомства, они с Лэндри ездили в Саванну. Это была красивая женщины с вьющимися темными волосами, щедро разбеленными сединой, и такими добрыми синими глазами, что Оливия сразу пожалела, что ее растила не Мэри.

– Я много думал об этом, – прервал ее воспоминания Лэндри. – Мне хотелось, чтобы ты пришла и рассказала всю правду. Не уверен, что я сразу поверил бы тебе, но, по крайней мере, я бы все обдумал.

Сердце сжалось от сожаления.

– Ты полагаешь?

– Скорее всего, ты не простила бы мне сомнения, – вынужден был признать Кейд. – Но в любом случае мне было бы легче знать, что ты не веришь в ложь о моем приказе начинать штурм.

Она повернулась к нему и погладила по плечу.

– Я ни разу в тебе не усомнилась. Ни разу. Что бы ни происходило, я всегда знала, что ты отличный профессионал. Ты никогда не позволял себе бездумно ставить под угрозу жизни людей. Тогда ты хотел их остановить, поверь, я желала того же, но не позволила бы себе ослушаться приказа и ворваться на склад только для того, чтобы взять их. Ты поступил бы так же.

Он внимательно вгляделся ей в глаза:

– Ты правда так думаешь?

– Правда.

Он несколько раз моргнул, и она заметила, как увлажнились его глаза.

– Спасибо.

– После Ричмонда много всякого было, мы не можем вернуться в то время, да я и не уверена, что хочу этого.

– Да, с тех пор много воды утекло.

– И сейчас нам надо думать не об этом.

Кейд бросил на нее вопросительный взгляд.

– Я не хочу больше так жить, не хочу недосказанности. Я должна кому-то верить, и человек, находящийся рядом, должен верить мне.

– Я понял, – кивнул Лэндри.

– Возможно, этим человеком будешь не ты, с этим придется смириться нам обоим. Я поняла, что мое чувство к тебе было недостаточным, и сейчас его мало для того, чтобы вернуть прошлые отношения.

– Да, – выдохнул он. – Ты права.

Оливия посмотрела на него с грустью и встала.

– Я пойду к себе, а ты постарайся поспать. Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

Собрав все внутренние силы, она решительно прошла к двери, вышла в коридор и вернулась в свою комнату. Лишь оставшись наедине с собой, Оливия дала волю слезам, но это никого не касается, это ее личное дело.

– Мы всегда г-г-готовы к затяжной буре, – сообщил Марк Фицпатрик, протягивая Кейду тарелку с горячей яичницей, беконом и тостами.

– И скупили весь хлеб и молоко? – с улыбкой спросил он, зная, что южанин поймет его шутку.

– Все, что осталось, – просиял Марк. – Ты не задумывался, почему люди не начинают скупать перед снегопадом грили и уголь? Наверное, потому, что это бессмысленно.

Лэндри усмехнулся и присоединился к агентам, собравшимся на завтрак за одним большим столом. Он отметил, что их стало больше. Рядом с Саттоном сидела темноволосая женщина небольшого роста, а напротив нее, между Адамом Брандом и Александром Куинном, – брюнетка повыше.

Кейд выбрал место рядом с Оливией.

– Иви Калхун и Далила Бранд, – представила она женщин. – Они служат в полиции в Биттервуде, из-за снегопада работали сверхурочно в ночную смену.

– Среди вас есть еще одна женщина-полицейский, верно? Ты говорила, ее вызвали в связи с исчезновением Гранта Карвера.

– Да, Сара Дэннисон. Вчера вечером Дэннисон уехал на встречу с ней, он расскажет нам подробности расследования. Кажется, они еще не вернулись.

В этот момент в помещение вошли еще двое. Они были в верхней одежде, щеки раскраснелись от мороза. Высокий и очень худой мужчина, на вид лет тридцати с небольшим, с темными волосами и цепким взглядом и миловидная блондинка небольшого роста с приветливым лицом. Оба сразу же повернулись к нему.

– Кейд Лэндри, – удивленно произнес мужчина.

Лэндри вздохнул. Как ему казалось, за последние несколько месяцев он достаточно изменился, чтобы не походить на свое фото в личном деле, но, видимо, ошибался.

– Лэндри, это Энсон Доэтри, айти-директор, и его жена Джинни, она работает в бухгалтерии. – Оливия кивнула вошедшим. – Сейчас у них медовый месяц, и они должны греться на солнышке.

– И пропустить столько интересного? За кого вы нас принимаете? – Доэтри принес тарелки для себя и жены и помог ей сесть, прежде чем устроиться напротив Оливии и Кейда. – Есть новости о Карвере?

– Пока ничего, – покачала головой Оливия.

Доэтри перевел взгляд на Кейда:

– Я слышал, что ты объявился, но полагал вы до сих пор в доме Оливии.

– Ты знал, что я там был?

– Он занимался счетом в банке, – объяснила за коллегу Оливия.

– Ясно. Таким образом ты узнал, кто я и где нахожусь.

– Ну, нам известно, что когда-то у тебя были отношения… – Джинни резко толкнула мужа локтем под ребро, – с агентом Шарп, – невозмутимо продолжал тот, – а когда стало известно о счете…

– Твой босс предпочитает быть в курсе всего, что происходит с его людьми, верно? – спросил Кейд, понизив голос.

Доэтри сделал круглые глаза:

– Еще бы.

Зазвонил телефона Куинна. Он несколько секунд молча слушал.

– Да, спасибо, – коротко ответил он.

В комнате стало тихо, все взгляды были устремлены на босса.

– Звонил Дэннисон. По рации Саре сообщили, что в миле к югу от хребта Птицелова обнаружено тело.

– Карвер? – Первым этот вопрос решился задать Бранд.

– Пока не известно. Дэннисон и Сара поехали туда. – Куинн повернулся к Марку: – Ты хорошо знаешь жену Карвера, так?

Фицпатрик кивнул:

– Мы с Лекси вместе учились в школе. Хотите, чтобы я поехал к ней, на случай, если новости будут плохими?

Кейду так сильно сдавило грудную клетку, что боль поднялась к голове, отчего стало казаться, будто она налилась свинцом. Ему надо быстрее убираться подальше от этих людей, пока кто-то еще из них не пострадал.

Он поднялся и вышел в коридор прежде, чем кто-то обратил на него внимание и окликнул. Когда он закрывал за собой дверь, за спиной послышался голос Куинна, зовущий его по имени, а затем приближающиеся шаги.

– Ты в этом не виноват, – произнесла Оливия, догоняя его.

Он резко повернулся к ней:

– Ты серьезно хочешь убедить меня, что «Блю Ридж» напали бы на твоего коллегу, даже если бы я не появился в твоем доме? – Ранее казавшиеся вкусными яйца и бекон вызвали неприятный привкус во рту. – Я знал, что рискую, но думал, что мне удастся стать единственным, кто от всего этого пострадает.