Медовый месяц для любовницы - Луиза Фуллер Страница 23

– Порадовались бы, что едят не их, – усмехнулся Малаши.

Рассмеявшись, Адди оттолкнула тарелку и пригубила шампанское.

– О чем думаешь?

– Да ни о чем! Просто представила, как понравилось бы здесь детям. Ты же не станешь возражать, если я покажу им пару фотографий? Иначе они мне вообще не поверят.

– Нет, конечно, показывай все, что захочешь.

– Спасибо. – Почувствовав, как между ними что-то неуловимо изменилось, Адди улыбнулась. – Извини, что заговорила о работе.

– Но для тебя же это не просто работа, верно? – спросил он, немного помолчав. – Эти дети действительно много для тебя значат.

– Верно. И они сполна заслуживают моего внимания. – Адди невольно поразилась ярости собственного ответа. – У большинства из них жизнь совсем не проста, но при этом они невероятно храбрые.

– Тогда им повезло, что они сумели тебя завоевать. У меня не так-то много людей, которым бы я доверил прикрывать себе спину.

Адди затаила дыхание. Тогда зачем он ее оттолкнул? Она же была с ним, готова была прикрывать ему спину! Только, как оказалось, лучше бы она позаботилась о своей собственной!

Она лишь плечами пожала:

– Только не превращай меня в какую-то святую. От них я тоже многое получаю.

В таком платье весьма не просто сойти за святую. Но неужели она действительно не понимает, насколько прекрасна? И сексуальна? Малаши безумно хотел сидевшую перед ним женщину, но впервые в жизни он вдруг понял, что секс – это еще не все. И он действительно хотел узнать ее историю.

– А что именно? – Подавшись вперед, он освежил бокалы.

Голубые глаза сразу же потеплели.

– Радость. И цель. После катастрофы я не могла и помыслить, что смогу продолжать заниматься музыкой, и мне было невыносимо больно при мысли, что я навсегда ее потеряла. Я ничего не могла с собой поделать и просто тонула в отчаянии.

– А что же изменилось? – Ему была ненавистна одна мысль, что она могла быть несчастна. Так же как он и сам себе был ненавистен за то, что раньше этого не знал.

– Я устроила в школе мастер-класс и вдруг поняла, что музыка не сводится исключительно к ее сольному исполнению. Поняла, что ею нужно делиться и созидать. – Адди нахмурилась. – Именно тогда я приняла, что моя жизнь сложится совсем не так, как я думала, но она все равно будет полна смысла. – Встретив его взгляд, она улыбнулась. – Ну или во всяком случае в ней будет что-то веселее и интереснее, чем бесконечные недели на больничной койке.

Адди замолчала. Зачем она это сказала? Откуда ему знать, что такое настоящая скука и одиночество? Но он вдруг медленно кивнул.

– Именно поэтому я и начал играть в карты. От скуки. – Его взгляд затуманился. – Мне тогда лет семь было. Мы ездили в Европу навестить друзей родителей.

Малаши залпом осушил бокал.

– Я постоянно оставался единственным ребенком, а родители пускались во все тяжкие. Обычно днем я их вообще не видел и отчаянно скучал, и один из служителей гостиницы научил меня раскладывать пасьянсы. А потом играть в блэкджек и покер. И я быстро стал в них весьма хорош. – Малаши натянуто улыбнулся. – В жизне в отеле есть свои преимущества. Всегда есть отработавшие свою смену сотрудники, что готовы немного задержаться и поиграть в карты.

Недоверчиво разглядывая сидевшего перед ней мужчину, Адди пыталась вписать его слова в образ того Малаши, что она знала.

– А я думала, тебя отец научил.

– Нет. Он учил меня другому, но это мы как-нибудь в другой раз обсудим. Хочешь кофе?

У Адди голова шла кругом. Как так получилось, что они раньше никогда не говорили о его детстве? И почему у них вообще было столько запретных тем? Может, это как-то связано с его отцом? Малаши с ним в ссоре? И именно поэтому его родители и не приехали на их свадьбу?

Поднявшись, Малаши подал ей руку и отвел в гостиную, где их уже ждал кофе.

Пригубив напиток, Адди нахмурилась.

– С чем он?

– С кардамоном. Если не нравится, можно заказать что-нибудь другое.

Она покачала головой:

– Нравится, просто непривычно. И островато. Или нет. Горячо, но… без жара.

Пристально глядя ей в глаза, Малаши едва уловимо погладил ее по руке, задев костяшками грудь.

– Горячо, но без жара? Интересно звучит.

Чувствуя, как в очередной раз мгновенно распаляется, Адди открыто встретила его взгляд.

– Выпила совсем чуть-чуть, а уже говорю глупости. Наверное, все из-за того, что раньше кислородом надышалась. Может, еще и русалок скоро видеть начну…

– А я их и так уже увижу. Или, точнее, одну единственную.

– Это все платье, – выдохнула она хрипло.

– Не только. Еще это. – Он осторожно запустил пальцы ей в волосы. – И это… – Сжав пальцы, он заставил ее слегка приподнять голову и легонько прикоснулся губами к ее губам. – Ты меня приворожила, – прошептал он и вновь поцеловал, но на этот раз гораздо глубже.

Впервые в жизни он обращался с ней так нежно.

– Тогда как я оказалась на дне океана в твоей подлодке?

Он так улыбнулся, что внутри нее что-то дрогнуло.

– Вернуть тебя на поверхность?

– А кислород скоро закончится? – Она чувствовала, что еще чуть-чуть, и она утонет в бездонных серых глазах.

– Не очень, но рано или поздно точно закончится, так что лучше его экономить. Делить на двоих.

– А как можно разделить воздух?

– Очень просто. Вот так.

Вновь наклонившись, он приник губами к ее губам, а стоило его языку в нее проникнуть, как она сразу же потеряла равновесие и уцепилась за Малаши руками. С каждой секундой сжигавший ее изнутри жар становился все нестерпимей, и она вдруг осознала, что не просто цепляется за мужскую рубашку, а торопливо ее стягивает.

Жадно целуя мягкие губы, Адди принялась ласкать его обнаженную грудь, а в ответ он углубил поцелуй и прижал ее к себе еще крепче. И все вдруг стало необычайно хорошо и правильно. Ни с кем другим она никогда ничего подобного не испытывала. Только с Малаши.

Он на секунду разорвал поцелуй.

– Уверена?

В его голосе было столько желания, что Адди сумела лишь хрипло выдохнуть и посмотреть ему прямо в глаза.

Дождавшись кивка, Малаши мгновенно перестал сдерживаться, подхватил ее на руки и понес в спальню, где поставил на пол и сразу же ухватил за волосы и притянул к себе, жадно впиваясь в сладкие губы и прижимая к себе.

Отрываясь от губ, он начал неторопливо спускаться вниз, добрался до горла, смакуя чуть солоноватую кожу и, ухватив тонкие запястья, закинул ей руки высоко за голову, а вторую руку запустил под платье, дразня и лаская твердые бутоны сосков.