Когда струится бархат - Элизабет Чедвик (Англия) Страница 23

— Мне жаль Матильду, — вступилась за сестру Джудит. — Ее жизнь вряд ли была приятной. Маленькую девочку бросили на произвол судьбы в чужой стране, вынудили следовать непривычным традициям, разговаривать на незнакомом языке и полностью оторвали от родной семьи. Я знаю, что муж был добр к ней, но для такого ребенка он, наверно, казался древним стариком.

— Ну, хотя бы заменил ей отца, — сонным голосом проговорил Гийон и зевнул.

— Возможно. Поэтому, когда супруг умер, и родной отец начал требовать, чтобы Матильда вернулась домой, хотя сам в первую очередь настаивал на отправлении девочки в чужую страну, не удивительно, что та оказалась упрямой и несговорчивой. В конце концов, Ги, он же вызвал ее не потому, что воспылал к дочери нежными чувствами, так ведь? Готова побиться об заклад, что при известии о смерти ее несчастного мужа наш папочка потирал руки от радости! Матильда прекрасно понимает, что, будь жив принц Уильям, или же, окажись королева Аделиза плодовитой кобылицей, она продолжала бы править в Германии в ранге вдовствующей императрицы, уважаемой подданными, которых уже успела хорошо изучить и которые к ней привыкли. На деле же вышло так, что здесь все дворяне поглядывают на нее с подозрением и недовольно ворчат промеж собой. К тому же можно смело ставить фунт против пенни, что сейчас ей подбирают нового мужа, причем строго по вкусу отца.

Графиня умолкла, переводя дыхание. Вдруг стало понятно, что в своем возмущении игрой, затеянной вокруг Матильды, она зашла слишком далеко. Джудит решила вообще больше не распространяться на эту тему, так как опасалась, что по ассоциации разговор может вновь вернуть их с мужем на бесполезное обсуждение брака между Хельвен и Варэном де Мортимером, от которого она с самого начала старалась отвлечь Гийона.

— Но в любом случае, — продолжила Джудит, ловко меняя тему разговора, — будет приятно повидаться с Гарри и узнать, как идут дела в вопросе обвинения Роберта Глочестерского. Ох, как же давно мы последний раз сплетничали с женой Роба! — Голос графини потеплел в предвкушении новых встреч и событий. — Знаешь, там на Рождество всегда выставляют маленькую лавку, где продают розовое масло и другие цветочные масла. А еще нужно купить побольше золотых ниток для убранства алтаря в часовне, совсем заканчивается шафран…

— Довольно! — со смехом простонал Гийон. — Ты хочешь растратить все мои деньги!

— Но ведь на хорошее дело. — Джудит легонько куснула мужа за ухо и высунула язычок от удовольствия. Рука снова скользнула вниз дразнящим и уверенным движением.

— Распутница, — прошептал граф и передвинулся в более удобное положение.

— Для павшего коня ты удивительно активен, — парировала Джудит, но ее рот тут же был закрыт поцелуем.

* * *

— …павший конь, — закончил сержант, и Гийон предложил ему присесть. — Это был серый жеребец со стрелой в брюхе и широко перерезанным горлом. Наш дозор обнаружил его посредине дороги, по которой обычно перегоняют скот. На нем уже сугробом лежал снег, выпавший ночью.

— А другие следы сражения? — задал вопрос Варэн де Мортимер, продолжая дожевывать кусок белой булки с медом.

— Я не смог определить наверняка, мой господин. Был сильный снег, все кругом засыпало. Сначала мы и коня-то не заметили, пока на него не наткнулась одна из собак.

— Серый конь. — В руке Хельвен задрожала чашка. Побледнев, она поставила чашку на стол. — Вчера один из коней Адама тоже был серой масти, и они должны были ехать в Торнейфорд как раз по этой дороге, так короче всего.

Варэн метнул в ее сторону быстрый взгляд, в ледяных синих глазах блеснула искра раздражения. Но он благоразумно опустил взгляд и начал запивать сидром съеденную булку. В то же время мысли лихорадочно вертелись около очень важного вопроса: неужели валлийцы сумели сделать с Адамом то же, что им удалось сделать с Ральфом? При таком развитии событий Хельвен точно перестанет расхваливать своего безмозглого родственника, а уж он, как настоящий муж, сумеет утешить ее.

— С ним ведь поехал и Ренард, — Джудит прижала одну руку к груди, а другой крепко ухватилась за перила помоста.

— Ренард ехал на сером, я смотрел, как они трогались в путь, — подал голос маленький Уильям. Он тихонько сидел в другом конце помоста, держа в одной руке деревянного солдатика, а в другой ломоть хлеба. Мальчик почти не понимал, о чем говорили взрослые, однако его встревожили испуганные интонации, и он тоже испугался. — Конь был запасным у сэра Адама. У него еще такие черные грива и хвост и широкая белая отметина.

Сержант проглотил подступивший к горлу комок и кивком подтвердил описанные мальчиком приметы.

— Святой боже… — Джудит закрыла глаза.

— Мама, с Ренардом ведь ничего не случилось, правда?

Графиня повернула к младшему сыну невидящее, искаженное ужасом лицо, но быстро взяла себя в руки и изобразила нечто, с трудом напоминавшее улыбку.

— Да, да, конечно же, радость моя… — В самом деле, никто ведь не нашел ни одного мертвого тела, не считая убитого коня. Уильям подбежал к матери, и та крепко прижала его к себе, стараясь обрести опору в маленьком жарком тельце.

— Эрик, прикажи людям собираться в дорогу, — обращаясь к седовласому коннетаблю, резко распорядился Гийон. — Я хочу все увидеть сам. Поедем в сторону Торнейфорда по дороге скотогонов.

— Я поеду с вами, — предложил Варэн, залпом допивая сидр и поднимаясь на ноги. — Для большей численности наших сил можно также захватить моих людей. Чем нас больше, тем безопаснее.

Гийон сердито кивнул и сошел с помоста, чтобы идти одеваться в дорогу. Уходя, он жестом позвал с собой сержанта, желая подробнее расспросить о найденных следах боя.

Джудит склонилась к младшему сыну и стала успокаивать малыша. Сердце сжималось от навалившегося ужасного предчувствия. Неужели ноябрь снова потребовал от них жертву? Тогда будут отняты уже два сына, останутся всего трое. Она содрогнулась от одной мысли о возможной потере.

— Будь осторожен, — напутствовала Хельвен Варэна, задерживая его за рукав.

Де Мортимер взглянул на нее. Свет канделябров окрашивал косы в огненно-золотистый цвет и оттенял крепкую, пропорционально сложенную фигуру с роскошными линиями тела.

— Не беспокойся, — он сурово улыбнулся. — Я никому не позволю помешать мне дождаться обещанной награды.

Хельвен прикусила губу, и нахмурила брови, так что на лбу обозначились морщины.

— Ну, подумай хорошенько, — терпеливо произнес Варэн, — твой Адам де Лейси слишком опытный воин, чтобы стать жертвой мелкой шайки валлийцев, а поскольку Ренард с ним, то и ему ничего не грозит. Поверь моим словам, моя радость. — Де Мортимер внезапно заключил в объятья собиравшуюся что-то сказать Хельвен и закрыл ей рот крепким поцелуем, от которого у той перехватило дыхание. Затем разомкнул объятия и двинулся вслед за Гийоном, задержавшись лишь для того, чтобы сочувственно дотронуться до плеча Джудит.

Хельвен проводила взглядом выходившего из зала жениха, шагавшего уверенно и агрессивно. Сердце, казалось, превратилось в кусок льда. Ей вспомнился ласковый летний день, когда под горестные возгласы слуг де Мортимер въехал во двор замка и привез окровавленное тело Ральфа, который, подобно подстреленному оленю, лежал на спине Лайярда. Тогда Варэн тоже говорил, что не надо беспокоиться, и сейчас он повторял эти же слова, но пришло не успокоение, а еще больший страх перед бедой. Вскрикнув, Хельвен подхватила юбки, выбежала из зала, бросилась в часовню и упала на колени перед алтарем, где долго молилась и плакала о Ренарде и об Адаме… и о себе самой.